После того, как я осмотрела дом, стало понятно - работы будет много. А после того, как все устроились, и я убедилась, что все накормлены, попросила в столовую управляющего.

-Вот отчетные книги за последние годы, - начал управляющий, - раньше Липки принадлежали помещику Сметанкину, но он окончательно разорился и продал его вашей матушке. Вот с тех пор я как мог поддерживал хозяйство. Доходов с барщины едва хватало на уплату налогов, поддержку дома.

-Понятно, я видела деревню. Значит так, Генрих Осипович, книги ваши отложим пока. Первое, что надо сделать - построить дома для крестьян. И для местных, и для тех, которые к нам едут из Полесья. Дома должны быть добротные, под черепицей, скотный двор закрытый, я строителям чертежи дам, а вы места определите. Теперь расскажите мне, что вы тут выращиваете.

-Лесу много на дома надобно будет, и печник у нас старый совсем, но можно будет из Воронцово пригласить, с управляющим я в дружбе, договорюсь.

-А вы мне нравитесь, Генрих Осипович, мы сработаемся, - улыбнулась я. Управляющий не паниковал, спокойно воспринимал предстоящие перемены, сразу высказал деловой подход. И меня, как хозяйку, принял тоже сразу и без тайных ухмылок. Отлично!

-На десятине сеем 12 четвериков ржи, озимой пшеницы от 10 до 12 четвериков, овса 3 четверти, ячменя 2, пшеницы яровой по 10 четвериков, гречихи по 9, конопли и гороху 14 четвериков.

Понятно, что ни черта не понятно. С сельским хозяйством я была знакома только по студенческим поездкам в колхоз на сбор яблок и помидоров.

-Льняное семя для посева в прошлом годе в продаже стоило 1 рубль 30 копеек за четверик, а фунт масла мы продавали по 13 копеек.

-А сколько у нас дворов, Генрих Осипович?

-Дворов - общим числом тридцать, да пустует двадцать два.

С управляющим мы просидели почти всю ночь. И этой ночью я была очень довольна.

14. Глава 14

Работа в поместье закипела, я познакомилась с моими крепостными и вольные им пока давать не торопилась. С историей у меня было, конечно, не очень, но кое-что помнила. Помнила, как многие получив свободу тут же разорялись, бросив работу и продав-прогуляв всё, что получили просили милостыню на паперти. С теми людьми, с которыми провела полгода в лесу я просто не могла поступить иначе, а здесь... присмотрюсь пока.

Марфа управляла сенными девушками, весь дом мылся, чистился. Я пыталась её остановить, сказав, что скоро все будет переделываться и грязи будет еще больше, да куда там. Марфуша вошла в роль и остановить её не могла даже я.

Степанида занялась кухней, Агнешка была при ней неотлучно. Я попросила Платона Яковлевича осмотреть её и мальчика. Доктор вынес вердикт - физически здоровы.

-Оставьте их, Акулина Савельевна, должно пройти время, спокойная жизнь, вдосталь еды, занятия по душе принесут плоды, попомните моё слово.

Васю Степан приучал к лошадям, Агнешку Степанида учила готовить. А я поручила одному из французов начать учить их и Снежану французскому языку, манерам, правилам поведения за столом.

-Позвольте, мадемуазель графиня, как же учить, если они не говорят? -удивился Луи.

-Заговорят небось, - ответил за меня Карл, - ты учи, они чай не глухие, не слепые и разумом не обижены.

Француз был в годах по местным меркам - тридцать пять лет, до войны, оказывается, был гувернером в богатом доме, знал и арифметику, и географию. А воевать пошел, чтобы денег заработать, и еще им всем обещали поместья в России. Сама я учить никого не решалась. Плохо разбиралась в "ятях", вот попробуйте понять, что сие означать может: