В отдаленном вигваме, дымоходное отверстие которого было плотно закрыто посередине были сложены раскаленные добела валуны. Акка быстро закрыла и зашнуровала вход.

-Раздевайся, - сказала и сама сбросила с себя парку, рубаху и мокасины.

Я быстро последовала её примеру. Женщина плеснула на камни стоящую рядом в котле воду и разлился благотворный пар. Через десять минут, мы выскочили из "бани" и облились водой, припасенной возле вигвама. После четвертого захода я почувствовала себя чистой и легкой.

-Акка, а откуда шаман знает русский язык? - у самого шамана спрашивать я не решилась.

-В нашем племени долго жил один русский. Хитрый Лис много слушал, научился.

-И куда этот русский делся?

-Умер, - спокойно ответила Акка. Полог, закрывающий дверь зашевелился. - А вот и Ута-уа-на, Говорящая с лесом. Она шаманка, целительница.

Вошла старушка, маленькая, сморщенная как гриб-сморчок. Не говоря ни слова подошла ко мне и как и шаман принялась меня обнюхивать. Потом положила руки мне на живот, и принялась что-то гортанно выкрикивать. Я вопросительно кивнула Акке.

-Разговаривающая с лесом говорит, что рожать ты можешь, время просто не пришло. И ты не как все люди, ты молодая и старая вместе. Ута-уа-на таких не видела. Ты перерожденная. Ты посланница духов.

Бабка завыла и опять принялась меня обнюхивать. Я вдруг вспомнила Карла. А ведь он тоже принюхивался ко мне.

По загоревшимся глазам шаманки я поняла - от замужества она меня не спасет. Сейчас побежит докладывать, что меня надо отдать в жены вождю, причем немедленно.

Я старалась держаться, старалась подавить страх, но он противной, липкой сороконожкой полз по хребту и подбирался к мозгу.

Надела принесенную Аккой рубашку, сверху что-то похожее на платье из тонко выделанной кожи, расшитое бисером, мокасины, наотрез отказалась надевать тяжелые бусы черт знает из чего - клыки, хвосты, камни, и вернулась в "свой" вигвам.

Села на шкуры и рыкнула на служанку, чтобы валила отсюда.

-Илья, Илюшенька, милый мой, ненаглядный, да что же за судьба у меня такая. Почему не могу я быть счастлива с тем, кого люблю? Как я хочу к тебе сейчас, муж ты мой дорогой, как хочу спрятаться за твою спину...Но чтобы там эта шаманская морда не говорила, ничьей женой я быть не собираюсь. Я этому Лосю молодому рога пообломаю. И шаман этот, тьфу, танцы он видите ли танцует с призраками. Я тебе устрою танцы, бежать будешь без всяких призраков, Лис облезлый.

По мере того, как я говорила сама с собой, спавшая последние годы злость встряхивалась, потягивалась и зевала, обнажая острые клыки. Ну, товарищи индейцы, вы сами напросились. Но как бы я себя не заводила, слезы сами капали из глаз.

-Ты плачешь, госпожа, - Акка все-таки влезла обратно в типи. - Это хорошо. Шаман говорит, что у души не будет радуги, если в глазах не было слез.

-Акка, а что обозначает твое имя? - вытерев слезы, спросила я.

-Дочь Белки.

-М-да, я бы переименовала тебя в Коварную Выхухоль.

-Хорошее имя. Выхухоль очень ценный зверь, его мех не пропускает воду.

-Да ну тебя, в самом деле, - вот хоть смейся, хоть плачь. - Ты хоть понимаешь, что ты мне жизнь сломала? Я люблю своего мужа, и я хочу всю свою жизнь прожить с ним...

Вдруг рядом раздался низкий мужской голос, слова были отрывистые, резкие, но почему-то мне показалось, что это стихи. Вопросительно посмотрела на Акку. Она в блаженном экстазе прикрыла глаза и раскачивалась из стороны в сторону. Толкнула ее.

-Это что такое?

-Вождь открывает тебе свое сердце, - с трепетом произнесла женщина и тихо заговорила, продолжая покачиваться.