— Безусловно, — с энтузиазмом ответил министр. — Осознание своих желаний делает людей чуткими и свободными.

— И это осознание, это сопереживание — вот что приведет нас к лучшему, более справедливому обществу, — завершил министр, поднимая руку, словно ставя точку в невидимой фразе.

Кирилл задумчиво кивнул, его взгляд снова скользнул к сцене. Мужчина на кресте корчился в экстазе, его тело, покрытое блестящим потом, то напрягалось, то расслаблялось под ударами хлыста. Женщина, одетая в обтягивающее черное латексное платье, держала инструмент власти уверенной рукой. Её взгляд не отрывался от партнера, движения были отточенными, точными, словно она дирижировала сложной симфонией, в которой каждая нота рождала новый оттенок боли и наслаждения.

Кирилл повернулся к министру с вопросом в глазах: — А как насчет других комнат? Хочу увидеть больше.

Министр улыбнулся, его глаза заиграли озорным огоньком.

— Ах, но лучшее еще впереди.

Он провел их в зал, залитый мягким золотистым светом, который отражался в медных украшениях стен.

— Это наш тантрический храм, — объяснил министр, придавая голосу торжественность. — Здесь люди направляют свою сексуальную энергию, учатся обуздывать страсть, чтобы достичь более высокого уровня сознания.

В центре комнаты пара танцевала медленный чувственный танец. Их обнаженные тела блестели от пота, движениями они напоминали два идеально настроенных инструмента. Мужчина, с мускулистым телом, поддерживал женщину за бедра, её спина изогнулась дугой, словно она находилась в абсолютной гармонии с каждым его движением. Запах благовоний, лёгкий, сладковатый, смешивался с тонкими ароматами возбуждения, заполняя пространство.

Кирилл, широко раскрыв глаза, наблюдал за этим танцем. Это была не просто близость, а нечто большее — почти первобытное, грубое, и в то же время завораживающе красивое.

Следующей стала комната, оформленная в мягких розово-фиолетовых тонах. Плюшевые ткани покрывали стены, придавая пространству уютную интимность. Большие подушки были разбросаны хаотично, будто приглашая на них опуститься. В центре комнаты находилась огромная круглая кровать. На ней пара занималась любовью. Их тела двигались медленно и ритмично, как будто их движения подчинялись одной мелодии, неслышной для остальных.

Женщина, стоя сверху, двигалась плавно, её бедра описывали медленные круги. Влажные пряди волос липли к её лицу, но она не обращала на это внимания. Мужчина под ней, закрыв глаза, тихо стонал, приподнимаясь ей навстречу. Влажные звуки их соединяющихся тел смешивались с мягким светом, заполняющим комнату, создавая интимную симфонию.

Кирилл наблюдал, нахмурившись. Наконец он размахнул рукой:

— Зачем всё это?

Министр широко улыбнулся, словно предвкушал этот вопрос. Его идеально выбеленные зубы блеснули, как актёрская улыбка.

— Кирилл! Вы задаете самый важный вопрос. Но иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

С этими словами он сделал театральный жест, приглашая их следовать за ним. Кирилл, сдержанно вздохнув, пошёл вперёд, а за ним тихо ступала Алина, настороженно оглядываясь.

Они вошли в огромный зал, напоминающий одновременно ночной клуб и зал презентаций. Мягкие кресла кислотных цветов были расставлены амфитеатром. Потолок переливался розовым светом, который играл на стенах. На сцене стоял мужчина в идеально сидящем костюме с галстуком в виде банана. Он выглядел как мастер церемоний в своем элементе.

— Друзья мои! — закричал он с энтузиазмом, будто комментируя футбольный матч. — Сегодня мы поговорим о великом принципе нашего общества: одного партнёра мало, а трёх — самое то!