Ее щеки порозовели, хотя голос не дрогнул:

— Сейчас нерабочее время.

Мы и правда засиделись — готовили к сдаче важный проект, над которым я работал практически с первого дня в компании.

— То есть правило касается только рабочего времени?

— Пожалуй, стоит снова почитать политику компании, — пожала она плечами, — но не думаю что кто-то в самом деле может диктовать людям, что им делать после работы.

— Но мы еще на работе, — ляпнул я и тут же пожалел об этом. Звучало так, будто я лично отговариваю ее от возможного поцелуя.

— Ты прав, — она предоставила мне полную власть в этой ситуации, заранее приняв любое развитие событий.

Я судорожно пытался придумать достойный ответ, но смог только повторить ее фразу:

— Ты тоже отвлекаешь меня от работы.

— Правда?

Я кивнул:

— Я уже говорил, что ужасно хочу поцеловать тебя?

— Да.

— Я думаю, что готов рискнуть работой, если ты тоже хочешь поцеловать меня.

— Ты всегда так много говоришь, прежде чем поцеловать кого-то?

"Определенно нет. Уже нет," — промелькнуло у меня в голове, прежде чем я наклонился ближе и коснулся своими губами ее губ. Это был почти невинный тест, чтобы убедиться во взаимности. С момента этого первого едва ощутимого касания я понял, что уже не захочу поцеловать другую женщину. Во всяком случае, больше ничьи губы не будут столь манящими, как губы Оксаны.

Я потянул ее за руки, вынуждая подняться со стула, и, развернув к столу, прижал ее, погружаясь в поцелуй. Казалось, что это единственное наслаждение в мире, доступное мне, поэтому я собирался извлечь из него максимум. Я дразнил ее губы, медленно углубляя наш контакт. Мой язык скользнул к ней в рот, и ее язык мгновенно отреагировал на это — их слияние было великолепным.

Я приподнял Оксану и посадил ее на стол. Она раздвинула ноги, и я встал между ними, надеясь, что ей понравится тот эффект, который она на меня произвела. Когда я прижался твердым членом к ее бедру, она словно задохнулась в поцелуе:

— Глеб!

Я тут же остановился, и прижался лбом к ее лбу.

— Это слишком? Слишком рано?

Руки Оксаны сжали мои запястья, и мне очень хотелось верить, что поцелуй был таким крышесносным, что ей требовалось за что-то держаться, чтобы не улететь.

— Нет. Но, возможно, нам стоит остановиться на минутку, прежде чем...

— Прежде чем я трахну тебя на твоем столе? — перебил ее я, желая как можно скорее узнать ее ответ.

Она рассмеялась:

— Да. Ты не против?

— Все в порядке. Просто я поеду домой и приму очень холодный душ.

— Точно?

— Вообще-то нет. Я приму горячий душ и буду долго дрочить, думая о тебе. Или ты не об этом? — осекся я, думая, не сказал ли слишком много.

Ее глаза вспыхнули:

— У меня есть одна игрушка, которую я беру в ванную в такие моменты.

Черт, черт, черт! Как я должен был добраться домой, если мой член уже почти рвал штаны?

— Я бы сделал все, чтобы посмотреть на нее.

— Может когда-нибудь, — немного спокойнее улыбнулась она.

Вероятно, мне нужно было подрочить в мужском туалете прямо в офисе, чтобы хоть как-то дотерпеть до дома и попытаться расслабиться под струями воды в собственной ванной.

— У тебя были мужчины?

— Я не девственница, если ты об этом, — она сощурилась, словно впервые оценивая меня.

Мысленно я обругал себя и скорректировал вопрос:

— Я имею в виду офис. У тебя были романы с другими коллегами?

— А что, если нет? — в ее голосе звучал вызов.

— Надеюсь, что тогда это значило бы, что я для тебя особенный. Потому что ты... ты потрясающая, Оксана. И я хочу, чтобы ты знала, что это намного больше, чем просто желание потрахаться.