Я непроизвольно вжалась в кафель лопатками. Светна Левин пресекла мой порыв просочится сквозь стенку, подтолкнула меня к каталке, подбила под коленки, а еще выданной одежки лишила. Они вдвоем с коричневорясой помощницей уложили меня на страшный металл голышом, только полотенчико на срамное место набросили, оставив все прочее на обозрение. Спустя минуту мои конечности и шея оказались прочно зафиксированы специальными держателями.

Вошли двое. Инквизитор и темный маг. У инквизитора была татушка на коротко стриженной голове над ухом, у мага — глухой капюшон и странно знакомые руки.

Я молчала и тряслась от холода и страха неизвестности. Смотреть я могла в потолок и немного на стену перед собой, и до меня только сейчас дошло, что ровная гладкая поверхность, такая же белая, как кафель, — стекло. И оттуда наблюдают.

Сердце заколотилось с новой силой, хотя куда уж сильнее, и тут на грудь, прижав заполошно мечущийся комок, легла теплая ладонь. Из-под капюшона мне были видны подбородок и четко очерченные губы. Уголки чуть дрогнули, обозначая улыбку, и сразу стало спокойно и немножко неловко, поскольку я узнала, чья это рука. Сердце, подумав, трепыхнулось еще пару раз и забилось ровно, как ему и полагается.

Инквизитор шагнул в изголовье, висков коснулись подушечки пальцев, я моргнула, может, капельку дольше, чем обычно, подержав веки закрытыми…

…

Это было похоже на сценку с пациентом, над которым хирурги во время операции травят анекдоты. В три голоса. Мужских. Приглушенно, словно из-под воды. И не смешно ни разу. На груди — теплая ладонь. Не касается, но я ее чувствую. Сон в руку, как говорится. Почти.

— Что скажете?

— Никаких явных следов воздействия. Очень слабое эхо на грани восприятия, какое бывает после контакта с любой из энергетически насыщенных некроформ. И все же реакция слишком нетипичная. Нечто отдаленно похожее я только у поднятых не-живых встречал или…

— Или?

— Вам мое частное мнение нужно или официальное?

— Официальное.

— Будет в отчете.

— А предварительно?

— Мне подумать нужно. Не совсем понимаю…

— Светен?

— Я в таком же недоумении. Я бы посоветовал отвести ее к Оку и посмотреть на реакцию.

— Чью?

— Ее, Источника. Глас Света сейчас в храме Всеотца и будет там до завтрашнего вечера. Это мое мнение, но решать вам, вы ведете дело.

Шаги, шелест, звук открывшейся и закрывшейся двери. И снова голоса. Теперь два.

— Поиск по крови что-нибудь дал?

— Да. И нет. Физиологические маркеры полностью совпадают с образцами, взятыми в три, семь и пятнадцать лет. И с выборочно взятыми у нескольких членов семьи Двирен с разной степенью владения даром. Энергетические… Она по-прежнему неодаренная, но… Я, конечно, не совсем специалист… Мм… Представь материальный носитель от неодаренного, а энергетический — от раскачанного по каскадному типу универсала… Нет, даже я такое представляю с трудом. Это либо нежизнеспособно, либо вулкан под задн… Что ты делаешь?

— Здесь холодно. Она голая.

— Тебе претит зрелище женской груди, между прочим, красивой?

— Тут ты специалист?.. Мне претит шмыгающий нос. — Шероховатая ткань коснулась кожи и еще одна рука, горячая, плеча, краем задев зрелище. — Вулкан под задницей? Любопытная интерпретация. Насколько нежизнеспособно?

— Абсолютно, на мой взгляд.

— Но ты не специалист.

— Могу посоветовать.

— Мартайн? Он на дурном счету. Комитет по этике на низком старте, Коллегия целителей рукоплещет и вопит о прорыве, но кто их когда слушал. Глава клана лично внушение делал. А я его почти закрыл. Сам знаешь за что.