– Сколько продлился ваш брак с Чарльзом?

– Два с половиной года. Увы, больше нам было не отмерено судьбой.

– Вы не задумывались, что, поступи, как хотели родители, сейчас все еще были бы замужем? За другим человеком, но у вас была бы нормальная семья с супругом, детьми и статусом. Я уже молчу о…

– О чем? – заинтересовалась Джулия.

– О графине Ирэн Питерс. И ваших отношениях с родственницами супруга.

– С чего вы решили, что с другим супругом дела обстояли бы иначе? Моя многоуважаемая свекровь – просто сварливый и скандальный человек с паршивом характером и комплексом тирана. Ей нужен был только повод, чтобы над кем-то издеваться. Не надо мной, так над другой невесткой, – рассуждала Джулия. – Повод бы нашелся в любом случае, просто потому что у этой… ved’my есть потребность в унижении других. Так уж вышло, что в случае со мной, она посчитала повод откровенной травли оправданным и даже праведным. Вот и различия. К сожалению, правила приличия и воспитания не позволяли моему мужу наказать и приструнить свою мать. В качестве компромисса он меня с собой и забрал. И этот год, что мы провели в путешествиях – стал самый лучшим подарком, который он мог мне сделать. Чарли показал мне жизнь. Другую. И это отпечаталось в моем сознании, давая силы на то, чтобы пережить все то горе, которое последует дальше. Чарли освободил меня. Ценой многих лишений… но я верю, что для него мое счастье того стоило. Потому я готова простить ему попустительство по отношению к своей матери.

– «Простить»? – решив, что ослышался, переспросил Итан.

– Почти полтора года он разъезжал по континенту и колониям, даже не задумываясь, какого мне жить под одной крышей с той, кто gnobil его еще в младенчестве, а после того, как она нашла в моем лице причину ее разорения, и вовсе потеряла всякий контроль. Как думаете, какого жить в доме, где все тебя презирают, унижают и изводят? Даже слуги по указке моей свекрови меня не жалели.

– Я не знал, что все было так… печально, – почувствовав сожаление, произнес Грант, начиная еще лучше понимать, что именно сделало Джулию такой… агрессивной. В ее случае у человека есть два варианта: сломаться под гнетом всех испытаний… или закалиться и стать тверже и грубее. По всей видимости, Джулия сделала выбор в пользу второго варианта.

– Вы не знали, а Чарли обязан был, как минимум, догадываться, – холодно ответила Джулия. – И я рада, что в конечном итоге он забрал меня из того ада, напоследок компенсировав все то, что я пережила в его негостеприимном доме, где к собаке относились лучше, чем ко мне.

– Но… теперь вы счастливы?

– Я довольна, – подумав, кивнула Джулия. – Значительно больше, чем может быть большинство женщин этого времени. Но счастлива? Для счастья мне нужно нечто другое, – покачала она головой задумчиво.

– Что же это? – заинтересовался Итан. – Дети? – пришла ему на ум идея, помня, что для женщин их дети – истинное счастье. Так было заведено столетиями, может, и в случае с Джулией правило работает? – За два года замужества вы так и не познали счастья материнства…

– Я не познала счастья материнства – потому что была к этому не готова, – возразила Джулия. – Дети? Вероятно, когда-нибудь. Но не сейчас. Условия не те, чтобы я была спокойна в достаточной мере за безопасность моего будущего ребенка.

– То есть, как «не готовы»? – вычленив из ее слов только это, переспросил Итан. – У вас, что же, с супругом...? – начал он и запнулся, поняв, что перешел черту, забывшись окончательно. Но Джулия не оскорбилась, только заливисто засмеялась: