— Она учится на юрфаке, — тем временем продолжил свой монолог генерал-майор, — у нее намечается стажировка, вот только она не хочет идти в наш юротдел.

— Ну, у меня, вроде, есть знакомые в юридических конторах, могу замолвить за нее словечко, — предлагаю чуть растерянно, все еще не понимая, к чему весь этот разговор.

У него и без того полно друзей и знакомых в этой сфере. Я-то ему зачем?

— Да нет! — отмахивается он. — Дело не в этом. Дело в том, что она решила пройти стажировку, так сказать, в поле.

Ни хрена не понимаю и тихо злюсь, но лишь внутренне; на морде же маска непробиваемости и легкого тугодумия. Молча жду, но чувствую той самой частью, на которой сейчас сижу: дело труба.

— Короче, — откидываясь на спинку кресла и, словно выдыхая скопившееся напряжение, говорит он, — в понедельник она приходит в твой отдел, — вываливает на меня «приятную новость», словно ведро нечистот, а выражение лица такое, будто премию выписал в размере двух довольствий.

— Ко мне?! — От неожиданности тупею на мгновение. — Да ну не-е-е-т… — И это я произношу вслух?!

Вот только этой фифы мне у себя в отделе и не хватает для полного комплекта с кодовым названием «Цирк Шапито»! Я еще не оправился от весеннего пополнения подразделения новичками из учебки. Те хотя бы чему-то обучены, а эта?..

— Чем заслужил такое счастье? — не удерживаюсь от язвительного тона.

— Не ерничай! — одергивает меня начальник. — Девочка хочет узнать все, так сказать, изнутри, чтобы понять, куда дальше двигаться, на чем сделать упор — на уголовке или податься в административку.

— Ну, так пусть Волков с ней возится: родственник, как-никак. Пусть разбирает с ним мелкие правонарушения…

— Боюсь, что после стажировки у него я младшенькую уже не смогу переубедить не менять выбранного курса.

— То есть? — Ни черта не понимаю из его переживаний.

— Да этот соплежуй, —эмоционально всплеснув руками, возмущается Пахомыч, — он же любого доведет до клиники своими нотациями, педантичностью и мозгоклюйством! Не-е-е-е! — качает головой, только что не крестится и не плюёт через левое плечо. А я и не знал, что он такого «высокого» мнения о своем зяте. — Да и потом, у них немного натянутые отношения, — словно по большому секрету, чуть снизив тон, делится со мной внутрисемейными тайнами начальник.

Все это забавно, если не сказать — смешно, но смех у меня истерический, и тот пока только мысленный. Голова пухнет: столько всего узнать за пару минут, а к сути дела так и не приблизиться!

Вот на кой, скажите на милость, этой ляльке нужна стажировка в убойном отделе?! Это прикол какой-то, шутка или спор зажравшегося молодняка?

— В общем, так. — Начальник хлопает по столу ладонями, привлекая мое внимание и четко обозначая свою позицию по данной теме. — Твоя задача предельно проста: сделай так, чтобы она через неделю-полторы сама у меня попросила перевести ее в отдел бумажки разбирать. Сделаешь — подам на тебя документы на присвоение очередной звездочки. Нет — значит, нет.

Да зачем мне это надо?! Я и так неплохо живу. Послужу в капитанах еще годик-другой. С меня не убудет, зато без лишней головной боли в лице «папиной любимицы».

— А может, стоит…

— Отказ не принимается! — обрубает он на корню мою надежду на его здравый смысл.

Смотрим друг на друга выжидающе. Я понимаю, он начальник, а начальник априори всегда прав, но, блин, у меня нет диплома воспитателя детского сада, и даже курсы элитного гувернера я как-то не додумался пройти!

Весь мой скрытый гнев на несправедливость ситуации просачивается наружу, заостряя черты и воспламеняя взгляд. Кулаки непроизвольно сжимаются, деревенея. Набираю в легкие воздуха: не намерен я так быстро сдаваться. Мне надо просто достучаться до его отцовского сознания: не место его малышке в нашем отделе, да и вообще в полиции. Ну что ему стоит стукнуть по столу кулаком и твердо осадить идиотские желания своей младшенькой?!