У входа в столовую замираю. Слышу рычащие голоса внутри, вся каменею. Не могу заставить себя сделать шаг вперед…

– Ты дал им задачу разобраться, кто поджег квартиру Лукиных? – рычит Ринат, а я словно падаю в бездну.

Нашу квартиру подожгли?! Боже! И куда нам с Хэппи теперь возвращаться? Прислушиваюсь, стараюсь незаметно подойти ближе.

– Дал, но там никаких следов нет. Зато на Евсонова уже нарвались. Дерьма кусок там что-то разнюхивал. Увели по ложному следу. Это наверняка Алиев, но ментам лучше не лезть в наши дела.

Алиев? Это еще кто? И Евсонов? Боже, куда же я вляпалась? Это что, бандитские разборки?

– Но есть и хорошие новости, нашу пленницу не будут искать в универе, – усмехается Арс, – я набрал ректору и настоятельно посоветовал ему не исключать эту мелкую. Она сильно переживает из-за учебы.

– А ты, как я погляжу, – голос Рината напоминает рычание дикого зверя, – переживаешь за эту соплю? Напомнить, что ее папаша нас подставил и сбежал с бабками? Мы сто раз Лукину говорили прикрыть ту лавочку…, но он заявил, что собачьи бои – золотая жила.

Что?! Папа не мог… не мог!

– Я все помню. Но Рин, тебе не кажется, что мы перегибаем палку реально? Девчонка совсем юная, она обожает эти мотки шерсти, жизнь за них отдаст. Вряд ли она вообще в курсе того, чем промышлял ее папаша…

Сердце пропускает удар. Арсений меня защищает? Облизываю губы, вспоминая, как мне было тепло и уютно рядом с ним. До момента, как я проснулась.

– Знает она что или нет, Аврора – дочь Лукина. А он всю эту хуйню заварил, так что если не объявится, дочурка будет страдать за папашу. Или ты забыл, в какой мы сейчас жопе из-за этих боев? И Алиев уже готовится наши клубы к рукам прибрать.

– С Лукиным мы разберемся. Он спер наши бабки и все просрал на ставках, в итоге заявив, что играет от нашего имени. А потом и вовсе исчез, а менты пришли к нам. Я не забыл. Но с Авророй нужно быть мягче. Она девушка, в конце концов. Отыгрываться на ней просто не по-мужски.

– Как мы заговорили, – смеется Ринат, – а кто рассказывал, что она должна лечь под кого-то или сдохнуть? Напомнить, Ромэо? Или ты так хочешь ее на хуй свой усадить? Кстати… АВА, БЛЯДЬ! ЗАХОДИ! ХОРОШ УШИ ГРЕТЬ!

Подпрыгиваю от неожиданности. Замираю. Может, он ошибся?

– АВА! – громыхает, я покорно шлепаю в столовую.

Мне конец.

– Все услышала? – рычит Ринат, сжигая меня взглядом черных глаз.

Сейчас он другой. Сидит во главе стола в черных брюках и рубашке. Рукава закатаны, верхняя пуговица расстегнута. Жуткий. Арсений рядом курит. Топчусь у стола.

– Как себя чувствуешь? – холодно спрашивает брюнет.

– Нормально, – не смею даже взгляд поднять.

– Все слышала?

– Я не…

– Хватит блеять, я вопрос задал! – его губы расплываются в жестокой ухмылке. – Отвечай, когда тебя спрашивают. Или пойдешь завтракать обратно в комнату.

Да я бы с радостью! Лишь бы не в вашей паршивой компании. Но я проглатываю язык и помалкиваю. Арсений вздыхает.

– Тебе приготовили яичницу, повар не знает, что ты любишь, – спокойно говорит, показывает на закрытую металлической крышкой тарелку и кружку чая.

Рядом на блюдце лежит пирожное. Желудок предательски воет.

– Садись завтракать. А ты, Рин, дай ей поесть. Она голодная, со вчерашнего дня не ела. И в температурном бреду провалялась всю ночь. Ава ешь.

Аккуратно снимаю крышку, в нос бьет божественный аромат свежей яичницы и жареного бекона. Беру вилку.

– Но ты же ее согрел, ведь так? – ядовито спрашивает Ринат, я от волнения тут же роняю столовый прибор.

Вилка со звоном падает на пол. Вся сжимаюсь от страха, тянусь вниз.