– Да кто вы?! Как вы смеете? – возмущается. – Кто такая Лукина?

– Кто я, неважно. Важно, что если ты не захочешь пойти навстречу, то фото тебя и твоей малолетней шлюхи уже завтра будут у жены на телефоне. Сечешь, ректор?

Молчит. А я жду. Мне доставляет огромное удовольствие давить таких вот червяков. Они думают, что у них в руках власть. Что они распоряжаются судьбами. Но каждый из таких ублюдков – гребаный извращенец, уж я-то знаю.

Директора детских домов, школ, интернатов и универов. Извращенцы и похотливые ублюдки…

– Хорошо. Лукиной ничего не будет… на сколько она на больничном?

– Надолго, – усмехаюсь и кладу трубку.

Затем нажимаю кнопку, и мой телефон чудесным образом пропадает из входящих этого кретина. Мы обо всем позаботились. Нас не выследить, не поймать. Направляюсь к Ринату.

– До Ритки дозвонился? – спрашиваю.

– Нет, она не отвечает. Отправил за ней Георгия, пусть снимет эту дуру с очередного хуя и привезет сюда. Как там наша принцесска?

– Плохо выглядит. Кот-оборванец куда здоровее ее. Сейчас тогда возьму лекарства и поднимусь к ней. Жаль, думал, Ритку она к себе подпустит, она все-таки врач. Меня мелкая шугается, как огня.

Выхожу, беру аптечку и поднимаюсь к Авроре.

Захожу, девушка спит. Подхожу ближе. Наклоняюсь, рассматриваю ее…

Опираюсь на постель руками, девочка стонет. Даже отсюда чувствую жар ее тела. Высокая температура.

Моток шерсти дрыхнет у нее в ногах.

– Папа… – зовет отца, у меня грудная клетка сжимается до боли, – папа…

Как завороженный таращусь на девчонку. И не понимаю, откуда это тепло внутри…

Неужели эта мелкая пробуждает во мне то, что я старательно убивал в себе долгие годы?

Когда Арсений уходит, я забираюсь под одеяло. Меня всю трясет, голова кружится. Это уже даже не страх, а какой-то животный ужас. Тот, который кролик испытывает рядом с волком.

Укутываюсь, словно в кокон.

Я не дамся им! Ни за что! В голове ни единой мысли, лишь страх.

Проваливаюсь в сон. Меня охватывает пламя. Затем словно окунают в ледяную воду. Зуб на зуб не попадает. Я вся мокрая.

Мне снится, что бегу. Просто бегу в полной темноте. Не знаю, куда и зачем. Затем слышу хриплый голос.

– Ава…

Бежать! Мчусь от него быстрее, но внезапно ноги начинают вязнуть в осязаемой темноте. А голос все ближе. Меня вырывают из жижи, я отбиваюсь.

– Постой… да блядь! Ава! – слышу жесткий мужской голос, начинаю бороться активнее. – Блядь… ДА ЁП ТВОЮ МАТЬ! Хватит драться!

Внезапно становится холодно. Так холодно, что зуб не попадает на зуб. Ищу одеяло, но оно ускользает. Шарю руками, но мои запястья перехватывают.

– Нельзя, – рычит мужчина совсем рядом, – так температура не спадет… прекрати!

– Холодно, – всхлипываю, – мне… холодно.

– Знаю, – голос вдруг становится мягче, – подожди, сейчас…

Он отпускает мои руки, я обнимаю себя. Тела не чувствую. А потом меня обволакивает тепло. Сознание находится в полусне. Чувствую рядом источник огня.

Прижимаюсь к твердому телу. Теперь тепло повсюду вокруг.

– Спи, Ава, – рычащий голос не пугает больше, – должно стать легче. Врач приедет утром.

Я засыпаю. И мне так хорошо сейчас! Спокойно! Чье-то сильное сердце бьется в унисон с моим. Или это галлюцинация? Мне так одиноко, что мозг уже придумывает компанию.

Просыпаюсь от того, что тяжело дышать. Распахиваю глаза и вижу лицо. Мужественное, суровое, с густой щетиной и кольцом в носу. Эээ…

Арсений?!

Сердечко замирает, я таращусь на бандита, рука которого сейчас лежит на моей груди! Что он… как…

От ужаса начинаю задыхаться. Боюсь даже пискнуть. Почему он здесь? Боже! И тут мне в пах упирается что-то… что-то… О, ГОСПОДИ!