наша с ней жизнь, и наши обстоятельства. У тебя все иначе, и слава Богу. Да, ты уже взрослый. В состоянии сам принимать решения. Но ты упускаешь одну важную деталь - я все еще твой отец! И буду им до гробовой доски! А значит, несу нехилую ответственность за тебя, и твое благополучие! Я матери твоей обещал, что не позволю тебе оступиться. И я намерен сдержать… свое обещание. Хочешь ты того, или нет!

- Безмерно рад, безумно благодарен, - усмехнулся Вадим. – Могу спать спокойно! Ты только… поясни, что задумал? Или я должен сам догадаться?

- Не дерзи мне, - улыбаясь, отец похлопал его по плечу. – Мое терпение не безгранично. А крайние воспитательные меры еще никто не отменял!

- О чем ты? – устало выдохнул молодой человек. – Какие еще меры?

- Те самые, - выдал родитель, выдержав паузу, - которые меня очень просили принять в отношении тебя. Я же, по мнению некоторых, сына… черте как воспитал. Вот и обязан теперь вмешаться и разрулить ситуацию.

- Ты о Машке, что ли? – догадался Вадим. – Забей. Нечего там разруливать.

- У меня на этот счет иное мнение.

- Я ведь уже извинился перед этими выскочками! Разве этого недостаточно?

- Твои извинения не приняли.

- Не мои проблемы!

Отец красноречиво молчал, иронично вскинув бровь. Ждал чего-то.
Вадим же вновь вспылил, вспомнив о недавно пережитом унижении:

- Ну, что? Что еще от меня нужно? В ножки им упасть? Ручки расцеловать?

- Достаточно просто оставить девушек в покое! – строго отчеканил родитель. – И ты, сын… прямо сейчас дашь мне слово, что именно так и поступишь!

«Я? Нет! Не могу!»

- Да кто их трогает? – проворчал недовольно. - Сами вечно нарываются!

- Вадим! – прозвучало строго и бескомпромиссно. Понимая, что отец не уймется, пока не услышит от него желаемого, он сокрушенно кивнул:

- Ладно. Твоя взяла. Не будут сами нас провоцировать, никто их не тронет.

Себя же клятвенно заверил:

«Последний шанс. Я дам этим выскочкам последний шанс. И если они им не воспользуются, то будут иметь дело со мной. И тогда я им… не завидую!»

- Вадюшь, ты скоро? – окликнула его Ксюха. – Я соскучилась!

Машинально обернувшись на ее голос, он кивнул.

- В общем, бать, я тебя услышал, - обратился было к отцу, намереваясь попрощаться до вечера. - И если мы закончили…

Но тот никак не отреагировал на его слова. Он задумчиво смотрел куда-то вдаль. Будто сквозь него. И так… пристально, сосредоточенно. Даже хищно.

Не сдержав любопытства, Вадим проследил за взглядом родителя, и сам завис. Представшая взору картина и раздражала, и умиляла одновременно.

«Стекловы… снова эти Стекловы!»

Очевидно, девушки ссорились. Вернее, Аня что-то эмоционально высказывала Машке. Последняя же, стиснув в объятиях старшую сестру, принялась активно расцеловывать ту в щеки, повторяя точно заведенная:

- Прости-прости-прости! Я больше так не буду! Можешь даже треснуть меня!

В конце концов, Аня сдалась. Крепко обняла ее в ответ и поцеловала в висок.

А Вадима, вдруг, кинуло в жар от внезапного открытия…

18. Глава 18. Вадим

«Я же… пахну ей! Как такое возможно? Я чувствую. Ее запах. НА СЕБЕ!»

Легкий аромат женского парфюма (который Вадим не распознал раньше, но отчетливо ощущал прямо сейчас), казалось, намертво въелся в его кожу. Заполнил ноздри и просочился в легкие, подобно сильнейшему дурману.
Манящий. Гипнотический. Цветочный. А главное – приятный. До безумия приятный! Им хотелось дышать Упиваться. Поглощать вместо кислорода.

С трудом понимая, что творит, Вадим принюхался к своей ладони – единственному возможному источнику аромата. Ведь прикасался к Ане он именно этой рукой. Именно в ней стискивал ее хрупкое запястье… несколько бесконечно долгих минут. А куда люди, как правило, наносят духи? Верно!