12. 11

Миша

Дерзкая. Молодая. С неугомонным языком и глазами стрекозы. Полночи я тупо пролежал, пялясь в потолок и игнорируя напряженный от желания член. Я, блядь, не должен был так реагировать на эту несносную девчонку. Но ни черта не мог с собой поделать. Снова и снова прокручивал в голове, какими мягкими казались ее губы. Мягче только волосы, которые я до самого рассвета перебирал пальцами. 

— Кабаев не простит тебе то, что уделал двух его людей, — голос друга вырывает меня из мыслей, после чего я замечаю в своей ладони смятую сигарету. Выругавшись, бросаю ее в пепельницу и достаю из пачки новую. — И мне не нравится то, что сейчас происходит с тобой, вацок. (прим. автора - брат).

Удерживаюсь от колкости и вставляю между губ сигарету, прикуривая от слабого огня зажигалки.

— Знаю. — Жадно затягиваюсь. — Но он уже назначил встречу. Я должен привезти ее, — выпускаю изо рта струю дыма, намеренно игнорируя тему, которая беспокоит меня не меньше, чем друга.

— А что потом? — никак не угомонится. — С чего ты вдруг так печешься о ней?

Прищуриваюсь, глядя на ярко-оранжевый кончик сигареты, и пытаюсь собраться с мыслями, наблюдая за дымом, тонкой струйкой поднимающимся вверх. Он не имеет права лезть мне в душу, туда, где даже для меня нет ответа.

— Так не должно было случиться. — Сжимаю челюсти, переводя взгляд на молчаливого друга, который упрямо ждет моего ответа. — Ну давай! Скажи, блядь, как я облажался.

— Конечно, ты облажался. — Гаджи ухмыляется, быстро меняясь в лице. — У тебя всегда так, когда дело касается женщин. Вот только ты злишься не поэтому, вацок. Твой стояк мешает тебе мыслить трезво. Почему ты до сих пор не поимел девчонку, если так этого хочешь? Сделав это, мог бы убить двух зайцев, преподать ей урок послушания, а ее отцу…  — запинается, встретившись с моим прожигающим взглядом. — Ты прав, похищение было глупой идеей, но ты ведь хотел именно этого, верно?

Я делаю глубокий вздох, проталкивая горечь дыма в самые недра легких, надеясь заглушить этим вспышку гнева на самого себя.

— Я допустил ошибку, слепо желая заполучить власть над Ягумновым. Я хотел, чтобы он ползал и умолял меня пощадить его дочь, но по какой-то причине, блядь… я не могу причинить ей боль. — Качаю головой, прежде чем последний раз затянуться и затушить сигарету. — А самое дерьмовое то, что не могу позволить сделать это никому другому, — тишина, которую нарушает обреченный вздох.

— Пожалуй, мне стоит вызвать скорую. Дела у тебя действительно дерьмово.

— Да пошел ты… — поднимаюсь из-за стола и выхожу из крытой беседки на крыльцо, устремляя взгляд в пустоту. — Еще в самую первую ночь, когда я пришел к ней в спальню, стоило понять, что все это ошибка. — Не знаю, зачем я говорю ему это, но понимаю, что могу рассказать только ему. — Я мог бы похитить ее еще тогда, но почему-то медлил. Ждал, наблюдал, убеждал себя, что это не то, чего я хочу. Не тот путь, которым мне стоит идти. Что есть много других способов наказать своего врага. Однако, лишь похитив его дочь, я мог заставить его страдать так, как это было нужно мне.  — Провожу ладонью по лицу, стирая налет злости. — Мне не нужна его смерть, я хочу знать, что он мучается. Что живет с этим, задыхается мыслями о своей дочери, которая находится в плену его врага. Но проблема в том, что Кабаев хочет этого не меньше меня, и его бесит мое промедление. Только сейчас я понял истинные намерения моего освобождения, Кабаев хотел убрать Ягумновых моими руками, и если я не принесу ему желаемого, он сделает это сам. — Повисает очередная тишина. — Я хочу попросить твоей помощи, Гаджи. Мне нужно для нее безопасное место и человек, которому я могу доверять.