- Всё же я пугаю тебя, Аими-сан. Почему? Ты ещё не была наедине с мужчиной?

Я закашлялась от неожиданности и, прикрыв рот рукавом, чуть отодвинулась, стараясь приблизиться к светильнику. Но Ракурай снова уменьшил расстояние между нами.

- Тебя смутил вопрос?

- Разве способность видеть мой дух, не может дать на него ответ?

Тихий смех.

- Мне всё больше нравится беседовать с тобой, Аими-сан.

- Тогда, может, побеседуем о месте, "окружённом кольцом заклинаний"?- с готовностью предложила я.

- Почему бы и нет? На любезность следует отвечать любезностью. Ты развлекла меня историями о твоём мире. Я поведаю тебе о тайнах моего.

Я не верила ушам – вожделенная отсрочка, которой собиралась добиваться такой дорогой ценой...

- Ты слышала о "живых Буддах", Аими-сан?

- Нет... Не очень знакома с понятиями буддизма.

- Так называют монахов, прошедших ритуал сокушимбуцу. Это длительная и довольно мучительная практика, проводящаяся в три этапа по тысяче дней каждый. В первые тысячу дней монах, пожелавший стать воплощением Будды, питается лишь орехами, семенами и ягодами, теряя вес. Следующие тысячу дней он употребляет в пищу кору и корни, а также чай уруши из сока ядовитого лакового дерева, постепенно отравляя и иссушая себя. По истечении этого срока, когда кожа монаха становится подобной листу момидзи[2], а сам он близок к смерти, его ослабевшее тело помещают в каменную гробницу. С внешним миром её соединяет лишь небольшое отверстие, в которое помещают бамбуковую трубку – через неё монах дышит всё оставшееся ему время. Рядом с будущим воплощением Будды оставляют колокольчик. Монах звонит в него, сообщая, что ещё жив. Как только звон прекращается, трубку вынимают, отверстие запечатывают, а ещё через тысячу дней гробницу открывают и извлекают из неё тело. Если гниение его не коснулось, монах считается достойным звания "живого Будды" и причисляется к святым. Тело его омывают, одевают в богатые одежды, помещают в храме и поклонятся ему, как божеству.

- Какой ужас...- поёжилась я.- Он добровольно сначала мумифцирует, а потом погребает себя заживо?..

- Люди – странные существа. Их невозможно понять.

- А ты пытался?- усмехнулась я.

- Время от времени,- ухмыляющаяся физиономия чуть склонилась к моему лицу.- Когда встречалась особенно интересная особь.

- Какое отношение имеют монахи-самоубийцы к месту, окружённому заклинаниями?- быстро спросила я.

Ракурай сложил на груди руки, спрятав в рукавах кисти – словно давая понять, что пока переходить к "действиям" не собирается. Я не смогла подавить вздох облегчения.

- В ладонях одного из них – чаша, о которой я говорил. Это чаша для сбора подаяний, хоши[3] путешествуют с такими по деревням. Та, что нужна мне, высечена из камня самим Буддой. И кто, как не его живое воплощение, должен был стать её хранителем!

- Думала, этих "живых воплощений" – несколько.

- Пытавшихся стать "живым воплощением" – несколько,- поправил Ракурай.- Но тело подвергшего себя сокушимбуцу должно оставаться нетленным, а это удалось лишь троим. Останки одного покоятся в храме Дайнити-Бу, останкам другого поклоняются в храме Нангаку, а останки третьего, самого почитаемого из всех, стали "подставкой" для чаши великого Будды. 

- И где хранятся они?

- В том самом месте, окружённом кольцом заклинаний. В Безымянном Храме на Погребальной Горе.

- Ну и название...

- Оно произошло от погребального дома, воздвигнутого на Равнине Высокого Неба одному из небожителей. Однажды дом был разрушен и низвергнут на землю. Обломки его и стали Погребальной Горой. Позднее там построили храм, названный Безымянным, потому что никто не возносит в нём молитв. Единственное его назначение – служить домом "живому Будде". Сильнейшая аура, исходящая от останков, и заклинания, наложенные монахами, не позволяют приблизиться к храму ни одному существу этого мира. Но ты, пришедшая из другой реальности и чуждая нашим обычаям, минуешь их без труда. А я буду ждать у подножия горы.