Я близка к истерике при одной мысли, что...

- Прошу, оксама,- снова поклонилась девушка.- Господин не любит ждать.

- Он ждёт меня в купальне?- ужаснулась я.

- Нет, после.

Я с отчаянием посмотрела на свою руку, "украшенную" покрасневшим шрамом. Так надеялась на эти "несовершенства" на моей коже! Неужели они его всё-таки не остановят...

"Купальня" больше походила на мини-аквапарк под открытым небом. Сад камней, карликовые деревца, с полдюжины бассейнов... Я представила, как "господин" плещется в них в компании местных "гейш" и захотела упасть в обморок. Интересно, во владениях Иошинори-сама тоже было нечто подобное? Хотя, даже если было, трудно представить его в компании гейш... Уже смеркалось, когда, прополоскав в нескольких бассейнах и умастив кожу маслами, синухи накинули на моё многострадальное тело тонкую ткань и повели во "внутренние" покои. Лёгкое кимоно изумрудного цвета, скользящие по волосам гребни, нефритовые заколки... Я почти не обращала внимания на эти манипуляции. Всё время лихорадочно пыталась найти выход из создавшегося отчаянного положения, но сознание будто одеревенело. Бежать из замка невозможно. Магия надо мной не властна, но физически я слабее многих, тем более Ракурая. Помощи ждать неоткуда. Выхода нет...

- Всё готово, оксама.

Как же надоела эта ничего не значащая учтивость, это обращение, звучащее, как насмешка! "Оксама"... беспомощный "всего лишь человек", очередное развлечение их господина... Я отвернулась от услужливо поднесённого мне зеркала, так в него и не глянув.

- Оксама выглядит чарующе,- пропела одна из девушек.

Я не удержалась от усмешки. В древности попавшие в плен женщины уродовали себя, чтобы избавиться от "милостей" врага. Крайность, граничащая с безумием. Но в какой-то мере, их можно понять...

Несколько раздвигающихся и тотчас снова закрывающихся за мною дверей, тихое "Оставайся здесь, оксама", удаляющийся шелест одежд... и я – одна в просторной комнате. По стенам мелькают отблески светильников. На одной – изображение Фудзи на фоне луны, на другой – дикие гуси, парящие в ночном небе. За двумя приоткрытыми створками с изображением ветвей сакуры, посеребрённых лунным светом, – альков...

- Аими-сан.

Всё внутри меня сжалось в узел. Я повернулась, не чувствуя собственного тела, поклонилась, не вполне сознавая, что делаю. Ракурай скользнул ближе, ступая бесшумно, словно юрэй, и я вздрогнула, когда его ладонь легко сжала мою.

- Тебе холодно, Аими-сан?

- Нет,- прошелестела я.

- Твои ладони – холоднее снега. Позволь мне согреть их.

Онемев от отвращения, я смотрела, как тонкие пальцы обвиваются вокруг моих рук, как он медленно подносит мои ладони к своему ухмыляющемуся рту... Когда его неразличимые губы коснулись моей кожи, её будто обжёг язык пламени... и меня вдруг озарило – огонь! Перед глазами замелькали образы: замок похитившего меня самурая, тела мёртвых сохэев, израненный Дэйки и пламя, полыхающее до потолка. Циновки и ширмы – отличное "топливо"! Стоит лишь опрокинуть светильник в момент, когда Ракурай ожидает этого меньше всего... Это меня не спасёт, но хотя бы даст отсрочку! Оцепенение, сковавшее, когда ёкай сжал мои ладони в своих, отпустило, я даже смогла улыбнуться.

- Ты добр ко мне, Ракурай-сама. 

Неизменная ухмылка стала шире. Он мягко увлек меня вглубь алькова – мимо створок с ветвями сакуры к футону с подушечками-валиками. У изголовья мерцали два светильника. Но, будто читая мои мысли, Ракурай усадил меня на самый край футона далеко от них и, опустившись рядом, легко провёл ладонью по моим волосам.