– Ты думай, что говоришь, агент Казуар! Если кто-нибудь из наших донесет Миранде, что мы сдали назад, эта сучка поднимет такую бучу! Вот тогда-то нас стопудово посчитают агентами ментов. Вспомни, как Миранда вчера бесилась! Ей зачем-то вштырило выгнать нас из штаба, причем не тихо, а с позором. Не понимаю, какая муха ее укусила? Может, та, что билась о стекло на собрании?

– Ты что, всерьез поверил в то, что она болтала? – Кира хмыкнула каким-то новым, резким смешком. – Вы, парни, в таких делах ни фига не догоняете. Эта мышь разноцветная просто тупо втюрилась в тебя, Серый! Бесится, что ты ее игноришь, вот и все дела.

–Да пошла она! Совсем берега попутала! Еще не хватало, чтобы мы из-за нее зассали и опозорились перед ребятами! Хорош болтать! Доставай из рюкзака скребок, тряпку…

– Всё?

– Нет, не всё! Ты что, как в первый раз? Трафарет, баллончик… Что еще?

– Перчатки! Вчера я маникюр в салоне сделала. Не хватало еще из-за этих уродов ногти ломать! Вот, уже надела. Итак, вернемся к нашим баранам. Где ты видишь их мазню?

– Разуй свои глаза и следи за моими!

– Там ничего нет!

– Правее смотри! Еще правее!

– Блин, увидела! Нехило нацики со своей блевотиной пристроились!

Плакат с нацистскими лозунгами: «Очистим город от черных! Гнать узкоглазых из Москвы! Русские, проснитесь!» висел на будке мороженщицы. Бритоголовые приклеили его не возле окошка, а чуть сбоку – там, где обычно клеят афиши концертов. Люди покупали мороженое и поспешно отходили в сторону. Мало кто из покупателей задерживался у черно-желтой листовки. Кто-то скользил по ней взглядом и демонстративно отворачивался. Типа «меня это не касается, пусть полиция разбирается». Кто-то тихо возмущался. Подошли молодые парни-азиаты, зыркнули на лист формата А3 с ненавистью, но сорвать не решились и молча отошли.

Большинство людей спешили мимо, не обращая внимания ни на будку с мороженым, ни на плакат, криво прилепленный на ней. Кира с Серегой не удивились: в Москве каждый занят своими проблемами, по сторонам успевают смотреть только приезжие.