Зачем?
- Нет! - смеюсь, подхватывая Даура обеими руками и зажимая в кулаке купюру.
Мой?
На секунду эта мысль выбивает из головы все остальные. В ней вижу младенца, только, чёрт возьми, голубоглазого.
В груди тянет и щекочет. Так, что я улыбаюсь ещё шире. Пока Максут не знает о моих мыслях, я буду думать, что захочу. И сколько захочу.
- А, ясно, - улыбается парень, принимаясь за мой Латте. - Я - Дамир.
Голубоглазый младенец всё ещё пляшет в моих мозгах, поэтому отвечаю:
- Очень приятно.
Это преувеличение, но он об этом не знает. Ставит на стойку картонный стакан, на котором написано “Айза”.
Улыбка слетает с моего лица.
Поднимаю на него глаза, сводя брови. Он наблюдает за моей реакцией и вдруг тоже хмурится.
- В чём проблема? - спрашивает Дамир.
В том, что…
Он запомнил моё имя.
Что ему от меня надо?
- Спасибо, - говорю, быстро забирая стакан, освободив одну руку и разворачиваясь к выходу.
- Ты из социального центра? - слышу за спиной.
- А что? - отвечаю грубо, подходя к двери.
- Ничего, - кричит он. - Хочешь… кхм… куда-нибудь сходить?
Толкаю дверь плечом и оборачиваюсь, настороженно глядя в симпатичное молодое лицо. Чужое, постороннее лицо. Решаю больше никогда сюда не возвращаться. Если приду, решит, будто пришла из-за него. А это не так. Мне его внимание не нужно. Вообще ничье не нужно.
Отрицательно мотаю головой и выхожу на улицу.
Сыплет мелкий снег, тротуар густо освещен фонарями. Пока я была внутри, стемнело ещё больше.
- Твою… же… - изумлённо кричу, крутясь вокруг себя вместе с Дуром.
Айза ты… ты просто… идиотка!
Стою на месте, чувствуя, как опускается всё внутри. Сердце от волнения и паники заходится.
Потому что я нигде не вижу коляски!
Той, которую оставила прямо здесь. Пять минут назад!
Её нет!
Даур вертится в моих руках, и я роняю стакан. Подбрасываю ребёнка повыше, в отчаянии не зная, куда смотреть.
Как я вернусь в дом без коляски? Что я скажу Мире?! Что потеряла коляску? В первый же день, как отошла от дома больше чем на десять метров?
Что она обо мне подумает?!
Что подумает Тина?
Ооооооо, да чтоб оно всё провалилось!
К глазам подкатывают слёзы. От злости на себя саму. Отлично, Айза. Просто отлично!
Я точно знаю, что скажет моя мать. Вернее, она не скажет ничего. Она умеет говорить без слов.
Боже, какой кошмар…
Топчусь на месте, мечтая разбить свою дурную голову о стену.
Разве Мира доверит мне ребёнка после такого?
До дома идти не меньше пятнадцати минут! Холодные снежинки тают на щеках Даура, а я не чувствую ничего, только нервное покалывание в теле.
Даур нервничает. И начинает хныкать.
- Тсссс… - шепчу, прижимаясь губами к гладкой детской щеке.
Бреду по тихой улице, но скорость падает с каждым шагом. Потому что мальчик тяжёлый, и у меня отваливаются руки.
Из носа течёт.
Просто отлично!
Тротуар покрывается снегом прямо на глазах. Интересно, как я собиралась докатить эту проклятую коляску до дома? Тот, кто её забрал, уж точно знает как.
Мысли перескакивают с одной на другую, и я не сразу понимаю, что рядом со мной резко тормозит машина.
А когда вижу её, мне хочется зареветь, но теперь от счастья и облегчения. Оно наваливается на меня, как лавина.
Стекло со стороны водителя опускается, и я смотрю в небо, закрывая глаза и выдыхая.
Жду, когда меня коснётся его голос.
Его не было пять дней!
Почему он всегда появляется, когда так нужен? Как я должна бороться с тем, что хочу его прикосновений? Мечтаю о них, особенно ночами. Хочу касаться его сама...
- Какого чёрта ты таскаешь его на руках? - гневно спрашивает Максут.
Кусаю губу, переводя на него виноватый затравленный взгляд.