Когда прошли по насыпи, укрытий стало больше, однако Пирстон не ослабил объятий до тех пор, пока спутница об этом не попросила. Вскоре миновали разрушенный замок и, оставив остров далеко за спиной, преодолели милю за милей, пока, насквозь мокрые и замерзшие, около полуночи не пришли на окраину соседнего городка.

Джоселин жалел мисс Бенком и в то же время восторгался ее решимостью. Теперь стоявшие вдоль бухты дома защищали от ветра, и вскоре они без труда добрались до железнодорожной станции, в то время заменявшей вокзал. Как сказал Джоселин, в этот час был открыт лишь один постоялый двор, где постояльцы дожидались утренней почты или прибытия паромов через Ла-Манш. В ответ на стук в дверь служащий отодвинул тяжелый засов, и уставшие путники оказались в освещенном газовым фонарем вестибюле.

Теперь Пирстон увидел, что, несмотря на внушительную фигуру и высокий, лишь немного уступавший его собственному, рост, мисс Бенком пребывала в чистом сиянии юной женственности. Лицо ее поражало не столько красотой, сколько властной надменностью. Впрочем, ветер, дождь и морские брызги оставили на щеках яркое цветение пионов.

Молодая леди твердо настаивала на решении отправиться в Лондон первым утренним поездом, поэтому Пирстон позволил себе давать советы лишь по кое-каким мелким вопросам.

– Мисс Бенком, вам необходимо подняться в свой номер и отправить вниз всю одежду, чтобы ее высушили возле огня, иначе вы простудитесь. Я же немедленно распоряжусь, чтобы к вам прислали горничную, а заодно и что-нибудь перекусить.

Мисс Бенком согласилась, однако благодарности не выразила, а как только поднялась к себе, Джоселин приказал отнести ей легкий ужин, который и собрала заспанная девица – «ночной портье». Он и сам зверски проголодался, а потому решил совместить приятное с полезным: просушить одежду и поесть.

Поначалу он не мог решить, что предпринять, но в конце концов надумал тоже остаться, хотя бы до утра. Переодевшись в найденный в шкафу теплый казенный халат и тапочки, Джоселин развесил свою одежду по стульям в общем зале, с удовлетворением заметив, что горничная принесла вниз на просушку целую охапку дамских вещей. Отойдя от огня, он стал с интересом наблюдать, как она на вытянутых руках держала перед камином какой-то предмет из одеяний Юноны, и от него поднимается облако пара. Опустившись на колени, полусонная девушка тут же уронила голову и едва не упала, но встрепенулась и выпрямилась.

– Да вы на ногах не держитесь, милая, – заметил Пирстон с сочувствием.

– Да, сэр, очень устала. Когда нет поздних постояльцев, можно хоть вздремнуть на диване в соседней комнате.

– В таком случае освобождаю вас от непредвиденных трудов. Идите отдыхайте, как будто нас здесь нет. Я все сделаю сам: высушу одежду и сложу на кресле – а утром вы отнесете ее леди.

«Ночной портье» поблагодарила доброго постояльца и вышла, а вскоре из соседней комнаты донесся храп. Тогда Джоселин принялся по очереди расправлять и подносить к огню мокрые элементы дамского гардероба. Поднимавшийся от них пар навевал странные мысли. Снова явилось рожденное совместным путешествием осознание происходящих изменений. Да, Возлюбленная определенно меняла воплощение, трансформируясь в обладательницу вот этих восхитительных предметов туалета.

Спустя десять минут он уже обожал мисс Бенком.

Но как же малышка Эвис Каро? Увы, она больше не вызывала прежнего восторженного отношения. Да и вообще теперь Джоселин не был уверен, что когда-то всерьез видел истинную Возлюбленную в подруге детства, хотя желал ей всяческого благополучия. Какие бы чувства она ни вызывала, он чувствовал, что тот возвышенный дух идеализма, который составляет суть любви, украдкой перелетел от далекой фигуры к близкой – той, что спала в комнате этажом выше.