Она настолько привыкла играть с братьями, что сейчас не знала, куда себя деть. К хорошему быстро привыкаешь, это правда, я вот в прошлом тоже по глупости поверила, что мы с ее отцом всю жизнь будем вместе.

– Боюсь, что нет, милая.

– А почему они уехали?

– Я же тебе говорила, родная. Их маме нужно было развеяться и отдохнуть, и она забрала их в гости.

– Но я же по ним скучаю. Они что, не знают, что я по ним скучаю? Или они не хотят со мной играть?

Я покачала головой.

– Нет, нет, дело не в этом. Просто все намного сложнее.

– Сложнее – это как?

– Понимаешь, они уехали с мамой, и даже если они очень хотят вернуться к тебе, они не могут.

– Почему?

– Потому что они мужчины. Защитники. Они должны ее защищать и беречь.

– А почему тогда нас никто не бережет?

Резкий кашель заставил меня вскинуть голову, и по коже прошел мороз. Я знала, что Савельев умеет появляться бесшумно, но что настолько – даже не представляла.

– Вас берегу я, – усмехнувшись, он посмотрел на мою дочь, и я подавила желание закрыть ее собой. Несмотря на то, что сейчас он избавил меня от необходимости отвечать на неловкий вопрос, я бы все равно предпочла никогда его больше не видеть. – А сейчас я останусь с тобой, пока твоя мама побеседует с Богданом Велимирским.

– Что? Нет! – мгновенно вскинулась я. Проглотила слова «Я не оставлю ее с тобой», играть с ним в эти игры было опасно. – Зарина…

– Зарина занята пока, – снова усмехнулся своей жуткой улыбкой Игнат. – Очень занята. А за дочь Верховного ты можешь быть спокойна, я скорее позволю оторвать себе голову, чем ей кто-то причинит вред.

Снежана моргнула, а я поспешно поднялась.

– Пожалуйста, не выражайтесь рядом с ней таким образом, – холодно произнесла я. – Она еще слишком маленькая, чтобы слышать про оторванные головы.

– Так я же про свою голову говорю.

Я могла заставить его уйти. Уползти. Выбежать. Но – на глазах у Снежаны, к чему я совершенно точно была не готова. Не считая того, что причинить ей вред Савельев точно никому не позволит. В этом я могла быть уверена, как в самой себе. Пока Михаил считает, что Снежана его дочь, она в безопасности.

Тем более что рано или поздно мне все равно придется пойти к Богдану. Михаил отдал мне приказ, и либо я с ним справляюсь, либо могу больше никогда не увидеть дочь.

Да, я думала о том, что могла бы исчезнуть не раз и не два. Вот только в отличие от Анны, бежать мне было некуда. Ни в Южной Лазовии, где Михаил достал бы меня из-под земли, ни тем более в Северной.

По коридорам я шла словно в каком-то трансе. Если Савельев отправил меня к Богдану, значит, он точно знает о том, что тот на месте. Не говоря уже о моей роли во всей этой истории – о том, что Михаил потребовал от меня через артефакт связи.

Ненавижу их. Ненавижу их всех!

На этот раз стража у кабинета меня не останавливала, а вот секретарь – молодой мужчина, чуть выше меня, с уже начинающей расплываться озерцом по макушке лысиной, поднялся и поинтересовался:

– Вам назначено?

– Нет, но вы можете уточнить, сможет ли…

– Сможет.

Он меня почувствовал, что ли? Как иначе объяснить то, что Богдан распахнул двери в свой кабинет раньше, чем я успела договорить, а секретарь – хотя бы что-то ответить.

Я уже привыкла видеть его злым, хмурым, сосредоточенным, но настолько усталым, с темными, как дополнительные отпечатки Бездны, кругами под глазами – нет. Он всю ночь не спал? Или что-то произошло?

Зачем мне эти вопросы? Зачем, зачем, зачем!

– Зачем ты пришла, Алина? – эхом спросили меня.

Сухо, но без какой-то злости, ненависти или отвержения, как было в каждую нашу встречу. Я же должна была его соблазнить или использовать магию, но вместо этого продолжала просто стоять напротив и смотреть ему в глаза. Падая в них, как в Бездну.