— Что, куратор Эртайн, настроение плохое? Говорят, заезжего певца взяли прямо у ворот института. За проникновение на закрытую территорию. Он гордо молчал, видимо, хорошо заплатили. — Миссис Эдингтон отложила линк и внимательно посмотрела на коллегу.

— Я не хочу уходить, — выдохнула Илзе.

— Иди и забери заявление.

— Мне страшно, вдруг…

— Вдруг ректор тебя прямо там… — миссис Эдингтон красиво дернула бровью, и этот скупой жест сказал больше самого скабрезного слова.

— Я никогда не хотела стать его подстилкой, — глухо произнесла Илзе, чувствуя, как к глазам подбираются слезы. — Он кумиром моим был, с детства. Он же спас меня, весь в белом, сквозь огонь прошел. Идеал мужчины. А оказалось… — Она махнула рукой и вытерла слезы. — Извините. Пойду попробую.

— Куратор Эртайн, зайдите ко мне.

Голос с потолка уже не испугал Илзе. А миссис Эдингтон подбадривающе улыбнулась:

— Считай это знаком свыше.

Семь шагов до кабинета. Сердце Илзе билось как у перепуганной птички, ладони взмокли, и она украдкой вытерла их об одежду. С натугой приоткрыв тяжелую дверь. Восемь шагов от двери до стола. Прошла их и замерла. Под ногами лежал знакомый до последней черточки ковер. Если скосить глаза вправо, можно отметить, что мастер-столяр постарался и вырезал ножки шкафов в виде львиных лап.

— Куратор Эртайн, — голос ректора был холоден, — я вынужден предложить вам одноместный дом в парке, тот, где цветет рододендрон, повышение заработной платы и одно усовершенствование теплицы по вашему выбору.

Илзе молча смотрела на ректора. Впервые за долгое время, благодаря удивлению, она смотрела своему кумиру в лицо. И отмечала, что не так он мужественен и красив, как казалось. Да и не трепещет сердце при взгляде на него — неужели излечилась?

— Эртайн!

— Простите, господин ректор, — встрепенулась Илзе. — Почему?

— Вам какое дело? — грубовато ответил Лармайер.

— Я пришла просить вас отозвать мое заявление, — Илзе решила быть честной и не пытаться сохранить гордость, — потому что поняла — институт для меня все. Мои ученики, мои теплицы. Моя работа — моя жизнь.

— Так почему бы вам не порадоваться и не уйти в закат, счастливо обживать новый дом? В конце концов, — тут ректор гадливо усмехнулся, — возвращенца вы сможете и там привечать.

— Капитана Гарвести в соседний блок поселили вы, ректор Лармайер, и он оказался достойным человеком и приятным соседом, — выпрямилась Илзе.

— Отлично, хорошо, когда все хорошо, — бросил ректор, выхватил из стола несколько листов и размашисто их подписал. — Вы остаетесь, а значит, подчиняетесь мне. Я решил быть щедрым и переселяю вас в отдельное жилье. Ваша драгоценная миссис Эдингтон будет с вами по соседству. Не хотите — уходите, вас никто не держит.

Ловить взбешенного ректора на противоречии Илзе не рискнула. Взяла бумаги и мышкой выскочила из кабинета, попросив только время для спокойного переезда. Вернулась в учительскую — но там было слишком много эллов, перед которыми она не стала бы раскрывать свое отношение к происходящему.

5. Глава 5

Факультет травников вздрагивал, молился и плакал. Грязнокровный дьявол вихрем промчался по дортуарам, изъял все, что только можно было, и собрал сонных, испуганных и ничего не понимающих студентов в учебной комнате. Там, где они должны были делать домашнее задание.

— Доброй ночи, господа учащиеся. Мисс Транн, камин ждет вашего разрешения.

Илзе сдула со лба упавшую прядь волос. У ее ноги стоял картофельный мешок, в котором позвякивали бутылки, неслышно крошились изъятые сигареты и обреченно шуршали страницами непристойные журналы.