Но уснуть вновь Илзе не удалось. Под окном раздался шорох, приглушенный смешок и звук настраиваемых струн. Мисс Эртайн недоуменно приподнялась на постели — студенческое общежитие в другой стороне. Что происходит?

— С любовью, Катти! — хорошо поставленный незнакомый голос разрушил мечты Илзе о сне и покое.

Набросив на плечи халат, куратор Эртайн покидала свою спальню под звуки популярной песни «Сердце, истекающее любовью». Закрывшаяся дверь отрезала фразу «И наше дерево взлетает ввысь».

Свет на кухне Илзе включать не стала. Быстро согрела чай и устроилась на табуретке. На той, которую избрал для себя Гарвести. Меланхолично прихлебывая из чашки, Илзе про себя отсчитывала минуты. Судя по силе голоса, нанятый певец был из талантливых. Такие по ночам поют редко, задорого и недолго. В прошлом году за мисс Эртайн пытался ухаживать старшекурсник. Ну как пытался ухаживать — проплатил несколько серенад, цветы и модное в том сезоне колье. Именно тогда Илзе и узнала, что принятие подарка равно согласию на Покровительство. Спасибо миссис Эдингтон, у старухи хоть и неприятный характер, а подсказки она дает толковые.

***

В аудиторию студенты входили бледными и трясущимися. Гарвести с веселым недоумением наблюдал, как они рассаживаются, достают тетради и всячески демонстрируют повиновение.

— Слухи о кровожадности отставных капитанов сильно преувеличены, — негромко оповестил он своих учеников.

— У нас была срезовая работа по травам и эликсирам, — хлюпнула носом смешная, рыженькая девчонка.

— Какой-то идиот выбесил преподавательницу, а досталось нам, — буркнул парнишка, кажется Скотт Бланшетт, и протянул сокурснице платок.

— Ладно, у нас сегодня вводное занятие, и я предлагаю поиграть в логические загадки, — спокойно произнес Гарвести.

Не сразу, но студенты все же втянулись. И с детских задачек постепенно перешли к материалам первой главы. И Кассиан понял, что учебные планы придется корректировать. Им когда-то преподавали иначе — дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина. Нельзя было лишний раз ручкой скрежетнуть по бумаге, не то что обращаться к преподавателю. И непонятные вещи подчеркивались в конспекте, и один, выборный, шел на поклон к старшекурсникам. Расплачивались выпивкой, сигаретами или мелкими услугами. Как повезет.

После звонка капитан с удовольствием расслышал в гомоне «мировой чувак».

Еще три урока прошли в той же атмосфере — «недоверие-игра-признание». Капитану порой было тяжело сдержать себя и не прикрикнуть на проказников. Но он понимал, что на его гнев реакция будет иной — он первый из военных, кто пошел преподавать. И не может держать аудиторию в страхе, если хочет изменить всеобщее мнение. Увы.

На обед Гарвести пошел в старый ресторанчик. Вызвал кэб к восточному выходу из института и вышел, тщательно закрыв кабинет. Несколько сигнальных заклинаний были брошены «на всякий случай».

Дороги в Бирготе несказанно радовали капитана — в кэбе можно было задремать и не бояться проснуться от удара об пол. А вот в провинциях дороги были…Можно сказать, что их и не было. Остатки булыжных мостовых да гравий.

— Благодарю. Сколько с меня?

— Три серебряные монеты, сэ-эр. — Кэбмен дежурно улыбнулся, получил плату и распрощался.

Ресторан «У Билли Вонго» ничуть не изменился. Красный кирпич и белая замазка, деревянные ставни, нарочито деревенские занавески.

— Добрый день, сэр. Как ваше имя? Вы один? Или вас ожидают? — Солидный метрдотель подхватил со стойки кожаную папку и жестом предложил Гарвести следовать за ним.

— Кассиан Гарвести, один, никто меня не ожидает, — отчитался капитан.