Я же удивленно посмотрела на него. С каких это пор он обо мне переживает?

— Считаешь, я, как никогда, близка к чертогам Отца? — решила пошутить я в своей некромантской манере.

— Ты не поняла меня, Лара, — он устало вздохнул и вернул в вазу почищенный апельсин, к которому так и не притронулся.

Зато я тут же перехватила фрукт — одним яблоком сыт не будешь.

— Так скажи, — пожала плечами я, разламывая апельсин. — Точно не хочешь? — Я протянула отцу его честно очищенную половину.

Он мотнул головой, что я расценила за ответ и засунула первую дольку в рот, стараясь не сколько разжевывать, сколько рассасывать ее. Потрясающе вкусно!

— Твоя мать жива, — выдал он, а я едва не подавилась.

— Жива?!

Я вскочила с дивана, задев столик, оказавшийся на поверку не самым устойчивым. Ваза со звоном упала, фрукты покатились по полу.

— И ты врал мне все эти годы?! Ты говорил, что она умерла! А до этого ты выкупил меня у нее!

— И я не врал. — Отец был спокоен, даже безучастен.

Как же меня это всегда бесило! Захотелось разгромить комнату, выбить окна, перевернуть все вверх дном…

— Возьми себя и свою магию в руки, — строго приказал он. — Я не врал тебе. Просто правда не всегда однозначна.

— Не однозначна? — выдохнула я, загоняя бушующую вокруг магию внутрь. Желание разнести все поутихло, но садиться обратно на диван я не спешила. — Что может быть однозначнее смерти?

— Превращение в вампира, — отец все-таки поднял на меня взгляд. — Она перестала быть человеком сразу после твоего рождения.

Вот на этом моменте я все-таки села, вернее — упала на диван. Новость оказалась воистину сногсшибательной.

— Она вампир?

В голове не укладывалось. Моя мать жива, и она вампир. Я тут недавно сама убеждала сначала Эдриана, а потом Льюиса, что любая жизнь лучше смерти. Почему-то примерять подобное утверждение на себя оказалось не так легко, как объяснять другим.

— Да, — отец кивнул и тяжело вздохнул. — Она всегда грезила вампирами, их силой, властью, долгой, почти вечной в сравнении с человеческой жизнью. А главное — свободой и, как она считала, жизнью вне рамок общества… Я считал это порывом юности, твоей матери на момент нашей встречи не было и двадцати, но все оказалось куда серьезнее.

— Как? Как она стала вампиром?

Она приходила в клан в Биргаро и что-то требовала. Обращения?

— Она попыталась добиться обращения на родине, — подтвердил мои мысли отец. — Но ночные чтут традиции той страны, в которой живут. В Ровене женщины только-только начинают получать права. Семья твоей матери достаточно влиятельна, к тому же патриархальна, скандала бы избежать не удалось. А вампиры не любят привлекать внимание.

Не любят. Предпочитают по-тихому начать войну и загребать жар чужими руками.

— Тогда она сбежала и решила попытать счастья у нас, — продолжил рассказ отец. — Но для того, чтобы попасть к вампирам, нужно завести связи и знакомства, иначе тебя просто не пустят на порог. Тогда-то мы и познакомились. Случайно, как я думал сперва. Каким же идиотом почувствовал себя потом…

Отец уронил голову на руки и долго молчал.

Я не собиралась его жалеть или тем паче переубеждать.

Все же осознание — первый шаг к исправлению.

— Я даже с женой думал развестись, — признался он, все так же не поднимая головы. — А потом Аманда исчезла и не объявлялась, сколько я ни искал.

— Тоже проверял ее дух в мире мертвых? — не удержалась я. — Или поиски все-таки были посущественнее?

— Я искал ее по-всякому, но нашел случайно, просто встретил четыре года спустя. К тому моменту она уже почти три года была частью Ночного клана. И еще у нее была ты, — отец посмотрел мне в глаза.