И даже через десять лет этот шахский жемчуг все еще мерцал на платьях и запястьях великих княжон. К примеру, с воскресными платьями, сшитыми из русского бархата (его производил купец Рогожин), дочери Николая I непременно надевали «нитку жемчуга с кистью, подарок шаха Персидского»[119]. То же делали и столичные щеголихи, о чем поспешил уведомить светский журнал: «Большие нитки бус, доходящие почти до кушака, довольно похожие на знаменитые жемчужные четки покойного персидского шаха»[120].
В конце 1830-х годов в России появилась мода на персидские тюрбаны «с золотыми шнурами, с канвовым донышком, на манер соломки»[121]. Такие, по сообщениям журнала «Галатея», очень полюбились столичным щеголихам. В Москве их тоже бойко покупали, к примеру, в магазине «Maxence».
Прогулочное манто с двойными «персидскими» рукавами
Вторая половина 1850-х годов
Великосветские ферты являлись на костюмированные балы верными персиянами, а свои кабинеты и гостиные они наполнили драгоценными кашмирскими коврами, холодным оружием и чубуками.
«Хозрев-Мирза навез кучу шалей», – сообщала Александра Смирнова-Россет[122]. Такие же цветастые кучи навезли из Персии смышленые русские купцы, ловя подходящий политический момент. В 1820-е годы средний тариф за привоз этих изделий составлял 8–10 рублей серебром с фунта. К 1831 году он вырос на 12 %, что сказалось на цене самих шалей. Дамы покупали их втридорога, но эти искристые, шелковистые, броские материи вполне стоили опустошенных бумажников мужей. В Москве шали, а также иранские и турецкие ткани можно было купить в магазине господина Майкова и в «Английском депо» господина Эйхеля на Лубянской площади (там же предлагали, между прочим, индийские шали Lahor). В 1840-е годы спрос на иранские палантины заметно снизился, так как изменился крой, платья стали закрытыми и не было нужды защищаться от холода, кутаясь в шали.
В 1850-е годы персидские мотивы все еще вспыхивали в моде здесь и там. К примеру, в самом начале десятилетия мантильи стало принято украшать персидскими рукавами, то есть «двойными, из которых одни, внутренние, надеваются на руку, а другие висят свободно, как у черкесов»[123].
После окончания войны в 1828 году Россия подписала с Персией торговый договор, по которому представители двух государств могли безбоязненно и выгодно продавать свои товары, оплачивая только 5 %-ную таможенную пошлину. Кроме того, наши купцы получили право приобретать в Персии дома и земли под склады и хранилища товаров, что заметно усилило русское присутствие на персидском рынке. Что же везли в сказочную страну наши барышники? «Ситцы синие, белоземельные и в особенности зеленые, нанку[124] разных цветов, миткаль[125] и коленкор белые, различной ширины демикотон[126], каламянку[127] волнистую льняную для тюфяков, платки и покрывала зеленые, платки красные ситцевые. Мелочные товары: сундуки, фарфоровая и хрустальная посуда, зеркала, галуны, золотые и серебряные, нитки, чай, сахар, тульские стальные вещи и проч.», – сообщал «Журнал мануфактур и торговли»[128].
Всего в 1833 году в Персию отправилось более миллиона русских товаров. Но были еще и так называемые константинопольские (то есть английские и французские) предметы, которые покупали в столице Османской империи и перепродавали в Персии. На иранцах тогда отлично заработали коммерсанты Давид Боисоглов, Аладатов, Зураб Мирианов, Тома Фридонов. Только за 1833 год они совместно получили 288 тысяч рублей чистой прибыли. Агажан Вартанов увеличил свой капитал на 144 тысячи рублей, а Габриил Амирагов – на 81 тысячу.