– Хорошо, – с улыбкой отвечает Брэдли. – Мы запомним.
– Но один вопрос остается, – говорит Симона. – Что нам делать теперь?
– Мы-то думали, что все поселения вымерли, а твои родители пытаются наладить новую жизнь. – Брэдли пристально смотрит на меня. – Вместо этого мы напоролись на диктатора, мятежницу и воинствующих аборигенов.
– Надо посмотреть, насколько велика армия спэклов, – говорю я. – Можешь поднять зонд?
– Ненамного, – отвечает Брэдли, но жмет на дисплей, и зонд поднимается к вершине холма, взлетает чуть выше и…
– О господи…
Рядом потрясенно охает Симона.
В свете двух лун, костров и факелов…
Целое население планеты раскинулось вдоль речного берега – спэклов гораздо, гораздо больше, чем людей, они могут разом захлестнуть и уничтожить весь Нью-Прентисстаун. Нам никогда их не победить.
Их тысячи.
Десятки тысяч.
– Их много, – говорит Брэдли, – зато мы лучше вооружены. Идеальные условия для бесконечной резни.
– Госпожа Койл рассказывала, что давным-давно они заключили со спэклами мир. Может, удастся заключить его еще раз?
– А как же остальные враждующие армии? – спрашивает Симона.
– Скорее враждующие генералы, – усмехаюсь я. – Если отнять у них власть, станет легче.
– Быть может, начнем со встречи с Тоддом? – предлагает Брэдли.
Он вновь жмет на дисплей пульта и возвращает картинку к Тодду и Ангаррад.
И вдруг Тодд поднимает глаза, глядя прямо в камеру зонда…
Прямо на меня.
Мэр, проследив за его взглядом, тоже поднимает голову.
– Они вспомнили про нас, – говорит Симона и начинает подниматься по ступенькам на корабль. – Сейчас мы подлечим твои лодыжки, Виола, а потом свяжемся с караваном. Правда, я понятия не имею, с чего начать рассказ…
Она скрывается на корабле. Брэдли подходит ближе и легонько стискивает мое плечо:
– Мне так жаль твоих родителей, Виола. Просто словами не передать.
Я смаргиваю выступившие на глазах слезы: плакать хочется не столько от страшных воспоминаний, сколько от бесконечной доброты Брэдли…
И вдруг я вспоминаю, что именно Брэдли сделал мне самый полезный подарок в моей жизни – коробочку для разжигания костров, коробочку, которая рассеивала тьму и грела нас с Тоддом долгими ночами, а потом взорвала мост и спасла нас от верной смерти.
– Оно мерцает, – говорю я.
– Что? – переспрашивает Брэдли, поднимая голову.
– Помнишь, давным-давно, когда мы еще были на корабле, ты попросил меня запомнить, как выглядит ночное небо у костра. Я должна была увидеть его первой. Так вот, оно мерцает.
Брэдли улыбается, вспоминая тот разговор, и делает глубокий вдох.
– А как пахнет свежий воздух, сказка! – говорит он. Ну конечно, он ведь тоже всю жизнь провел на корабле и дышит им впервые. – Не ожидал, что он такой… крепкий.
– Да, здесь вообще много неожиданного.
Брэдли вновь стискивает мое плечо:
– Но мы добрались, Виола! Ты больше не одна.
Я сглатываю ком в горле и смотрю на проекцию:
– Я и не была одна…
Брэдли опять вздыхает и говорит: Значит, оно мерцает.
– Если хочешь, можем развести костер, и ты сам увидишь, – предлагаю я.
– Увижу что?
– Ну, как оно мерцает.
Брэдом озадаченно смотрит на меня:
– А… ты все о том же…
– Ну да, ты же сейчас сказал…
О чем это она? – удивляется он.
Но не вслух.
У меня внутри все скручивается в тугой узел.
Нет.
О, нет!
– Ты тоже это слышала? – Он удивленно озирается по сторонам. – Как будто мой голос, но…
Но ведь я не говорил этого вслух, думает он и замирает.
И смотрит на меня.
Виола? – спрашивает он.
Спрашивает в Шуме.
В своем новеньком, только что приобретенном Шуме.
Я прижимаю компресс к ране Ангаррад и жду, пока лекарство проникнет в кровоток. Ангаррад все еще молчит, но я продолжаю ее гладить и твердить ее имя.