– Ничего страшного, теть Люд, – успокаивала Ясмина Людмилу. – Я – девушка непривередливая, могу хоть на улице ночевать. Вы меня уже столько раз выручили, что мне и так совестно.

– Ну, на улицу тебя никто не отправит, – улыбнулась Людмила, поглаживая ее по плечу. В этом простом, но тёплом прикосновении Ясмина почувствовала такую искреннюю заботу и участие, которых ей так не хватало с тех пор, как она покинула дом.

В этот момент зазвонил телефон тети Люды. Она поспешила поднять трубку, и её лицо мгновенно озарилось радостью. В её глазах заплясали весёлые искорки.

– Алё! Вася! Да, да, слушаю… Что?! Уже?! Отлично! – она говорила громко и оживлённо, почти пританцовывая от нетерпения. – Вот и славно! Ждём! – она положила трубку. – Ставь свои манты вариться! Едут! Вот-вот будут! – оживлённо скомандовала хозяйка, подгоняя Ясю и жестом указывая на мантоварку. – А я начну накрывать на стол! Быстро-быстро!

***

Не прошло и часа, как во двор въехал автомобиль Василия Петровича, а затем послышался стук калитки и скрип входной двери. Василий Петрович, широко улыбаясь, и Вадим, усталый, но довольный, вошли в дом. Мужчины сразу же уловили ни с чем не сравнимый аромат свежеприготовленных мант, который уже витал в воздухе.

– А-а-а! Чем это у нас так вкусно пахнет?! – Вадим вдохнул носом, его глаза загорелись.

– Манты, сынок, манты! Ясмина постаралась! – гордо ответила Людмила Егоровна, но её взгляд был прикован к Алевтине, которая вошла последней.

А вот у Алевтины выражение лица было вовсе не праздничным. Бледная, с осунувшимися чертами, она выглядела уставшей и раздраженной. Людмила Егоровна радостно подбежала к дочери, чтобы обнять её.

– Доченька моя! Родненькая! Как я по тебе соскучилась! – причитала мать, прижимая Альку к себе.

Но та выдала ей в ответ лишь гримасу страданий.

– Ну, мам, осторожнее! – вскрикнула она, отстраняясь. – Сейчас все швы разойдутся! Ты меня чуть не задушила!

– Прости, доча, просто соскучилась! – мать испуганно отпрянула от дочери. – Давай уже, мой руки и к столу. Ясмина вон – манты наварила, специально для тебя.

Алевтина перевела взгляд на стол, где уже дымились аппетитные манты. Затем её взгляд скользнул по Ясмине, которая стояла чуть поодаль, наблюдая за происходящим. В глазах Альки мелькнуло что-то неуловимое – то ли усталость, то ли легкая неприязнь.

– Манты? Нет, спасибо, не хочется! – выражение лица Алевтины напоминало лицо маленькой капризной девочки, которой не купили желанную игрушку. Она поджала губы и отвернулась. Все время с момента ее возвращения она ни разу не взглянула прямо на Ясмину, не поздоровалась. Что это было? Бойкот – Яся не знала, но неприятный холодок пробежал по спине. Зато тетя Люда сразу всё поняла. Ревность! Типичная детская ревность в голове большого ребенка, который привык быть единственной девочкой в доме, единственной дочерью, вокруг которой крутилось все внимание и забота.

– Слушай, Алевтина, – серьезным тоном сказала мать, ее голос стал твёрдым, как сталь. – Не хочешь мясного – поешь салатиков. Я же знаю, что тебе после больницы нужно есть. Нельзя голодать.

– Нет, спасибо, я не голодна, – всё ещё капризничала Аля, её голос звучал упрямо. Она демонстративно отвернулась от стола. – Пойду, лучше прилягу… На свою кровать… Надеюсь, она все ещё моя?!

И Аля, бросив последний колкий взгляд в сторону Ясмины, удалилась в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Она поставила ошарашенных домочадцев перед выбором: отмечать возвращение дочери без дочери, или гадать, что могло так испортить настроение Али. Василий Петрович и Вадим переглянулись, не понимая, что произошло. Только Людмила Егоровна, судя по ее глазам, которые теперь смотрели на дверь комнаты Али с легкой грустью и пониманием, все уже для себя поняла.