Восьмилетний мальчик отличился и в школе. Учитель, уставший от объяснений, решил отдохнуть, дав ученикам сложное задание: нужно было сосчитать сумму чисел от 1 до 100. Мальчик мгновенно сообразил, что сумма пар чисел, равноудаленных от концов, одинакова: 1 + 100 = 2 + 99 = 3 + 98 = … = 50 + + 51 = 101, и что таких пар ровно 50, поэтому искомая сумма будет 101 × 50 = 5050. Сам того не осознавая, Гаусс переоткрыл формулу для определения суммы членов арифметической прогрессии. У учителя был помощник – Иоганн Мартин Христиан Бартельс. Он обратил внимание на одаренного мальчика и приобщил его к изучению классических трудов математиков. Позднее Бартельс уехал в Россию и стал профессором Казанского университета, где его лекции слушал Н. И. Лобачевский. Замечательным фактом является то, что в 62 года Гаусс начал изучать русский язык, чтобы ознакомиться с трудами Лобачевского, и вполне преуспел в этом деле.
История Гаусса поучительна с той точки зрения, что для ребенка важно на каждом этапе жизни встретить яркую фигуру, которая сделает свой вклад в развитие таланта.
Другой математик, Анри Пуанкаре развивался в более благоприятных условиях. Он считается последним математиком-универсалом, сделавшим вклад в самые разные разделы математической науки. Среди его родственников были и ученые, и политики. Его отец был профессором медицины в университете Нанси (Франция). Мать могла все свободное время посвящать воспитанию сына и младшей дочери Алины. В детстве Анри перенес дифтерию, осложнением которой стал временный паралич ног и мягкого нёба. Несколько месяцев мальчик не мог ходить и говорить. При этом у него возникла синестезия – цветовое восприятие звуков, которая была, например, у Скрябина и Римского-Корсакова. Все это время с мальчиком занимались, поэтому он смог в восемь с половиной лет поступить в лицей сразу на второй год обучения. Однако окончил он лицей не блестяще, поскольку был слишком рассеянным и на письменном экзамене по математике ответил не на тот вопрос. Зато позднее, при поступлении в престижную Политехническую школу в Париже, на вступительных экзаменах Анри занял первое место. Вновь следует подчеркнуть, что его наставником по математике в этом заведении был яркий математик Шарль Эрмит.
Говоря о людях, живших давно, нужно отдавать себе отчет, что нам доступны лишь крупицы описания их детства в семьях. Мы можем только догадываться о том, что матери Гаусса и Пуанкаре любили своих первенцев.
Однако история культуры, хотя и очень редко, демонстрирует примеры реализованной одаренности не любимого матерью ребенка. Эрнест Хемингуэй писал, что рано научился ругаться, чтобы мать замечала его. Она ждала девочку, и появление мальчика сильно расстроило ее. В то же время у Хемингуэя был любящий отец, который многому его научил. К восьми годам мальчик знал названия многих растений и животных, стал заядлым рыбаком. В десять лет дед подарил ему ружье. Именно отец вкладывал душу в воспитание мальчика. Мать же все время вспоминала, что ради семьи она пожертвовала талантом оперной певицы. Возможно, поэтому, получив славу всемирно известного писателя, Хемингуэй не стал счастливым человеком.
Точнее мы можем описать детство гения, творившего в ХХ столетии. Достаточно много известно о ранних годах Льва Ландау – необычайно яркой личности, проявившей себя и как величайший физик, и как выдающийся учитель.
Он был младшим из двоих сыновей в семье бакинского инженера-нефтяника Давида Ландау, жившего в большой квартире с видом на море. Мать занималась детьми и сама в четыре года научила Льва читать. У детей была гувернантка-француженка, к ним приходили учителя музыки, рисования, ритмики.