Едва шум стих, и девушка открыла глаза, как очередная неожиданность заставила ее вздрогнуть. На трухлявом пне, покрытом густым изумрудным мхом, сидел невысокий мужичок в странной одежде. Старомодный серо-зеленый кафтан спускался до середины бедра и был застегнут наоборот, слева направо. Отсутствие штанов компенсировала густая темно-коричневая шерсть, но босые ступни были просто ступнями, а не копытами, как у сатира. Самым примечательным в его образе оказались волосы – русые с зеленью космы, которые никогда не знали расчески.

Под пристальным взглядом незнакомца было так неуютно, что захотелось спрятаться, а лучше убежать как можно дальше. Алена и рада была бы так поступить, но не смогла сделать и шага. Ноги словно налились свинцом, приросли к земле и никак не хотели слушаться, как и руки, что сами собой сцепились в замок. Попытки что-то сказать так же не увенчались успехом. Удалось лишь промычать нечто бессвязное.

Старичка беспомощность девушки, видимо, забавляла. Он широко улыбался и едва не хлопал в ладоши, наблюдая за бесплодными попытками пленницы освободиться.

– Ну, ну, довольно, девица, – произнес он. – Пошутили и будет. Ты в мой лес пришла без спроса, ягоду потоптала, птах распугала, мне, старому, тоже почтения не выказала.

Каждому кланяться – голова отвалится, хотелось ответить ей, но Алена лишь замотала головой. Родители и бабушка много времени уделяли ее воспитанию, девушка с уважением относилась к людям, но странный дед вызывал только злость. Выжил из ума, возомнил себя хозяином и требовал непонятно что. Даже применил какое-то внушение или парализатор. Как иначе объяснить неспособность двигаться и управлять своим телом?

– Березку почем зря обидела, – продолжал незнакомец. – Стало быть, проучить тебя надо, чтобы вперед неповадно было. Ну, что молчишь?

Алена обиженно насупилась. Она все еще не верила в реальность происходящего. Ждала, что проснется дома или очнется у подножия холма, а все увиденное окажется сном или бредом. Только сидящий напротив старичок никак не хотел исчезать, лишь продолжал буравить пленницу взглядом.

– Так и быть, отпущу тебя, коли так торопишься обратно, – произнес человечек, – но с условием.

– Я согласна, – выпалила Алена, внезапно обрела дар речи, но потеряв всякую надежду выбраться из леса самостоятельно, – только помогите мне выйти к людям.

– Ужо согласилась, а на что, не спросила, – недобро улыбнулся старик. – Слово не воробей, вылетит, не воротишь.

– Скажите, что вам от меня надо, и освободите!

Леший[1], именно так про себя окрестила его девушка, хлопнул в ладоши. Невидимые путы, державшие Алену, исчезли. Она потерла запястья, потянулась, разминая затекшие мышцы. Выдохнула с облегчением, наслаждаясь вновь обретенной свободой.

– Как исполнишь обещание, приходи на это самое место. Коли не передумаешь, отпущу тебя домой.

– Вы так и не сказали, что нужно делать.

– Жизнь за жизнь. Остальное поймешь со временем.

– Чья жизнь? Убивать я никого не стану! Лучше тут навечно застрять, чем такой ценой вернуться обратно.

Ощущение беды, неправильности происходящего только усилилось. Хотелось верить, что речь шла все же о спасении чьей-то жизни, а не об убийстве. Мало ли, что придет в голову этому безумцу? Совсем одичал в лесу. То ли грибов переел, то ли отравился водой, в которую могли попасть ядовитые отходы. Может быть, радиация на него так подействовала. Любое из этих объяснений казалось более правдоподобным, чем вероятность встретить в лесу героя славянской мифологии.

Последний хитро прищурился, будто читал мысли девушки как открытую книгу. Потер руки, деловито хлопнул себя по волосатым коленям.