К парадной подъехала коляска. К ней подбежал слуга и предупредительно открыл дверцу элегантного открытого экипажа.

- Ваша светлость.

Из коляски вышел молодой мужчина, прихрамывая и опираясь на трость. Темные волнистые волосы под цилиндром прикрывали крепкую шею. Дорогой сюртук облегал статную фигуру.
Лицо с ровными чертами казалось суровым, без улыбки, и с холодным взглядом темно-серых глаз.

- Тедди, в доме все в порядке?

- Конечно, ваша светлость, согласно вашим указаниям.

- Ясно, - кивнул граф Даниэль Вартен, и двинулся к двери, припадая на больную ногу. Его взгляд похолодел сильнее, а ладонь в тонкой перчатке сжалась в кулак.

- Дорн – крикнул он, войдя в просторный холл своего дома. Когда появился дворецкий, крепкий молодой мужчина в клетчатой двойке и бабочке под воротничком белоснежной рубахи, Вартен жестко бросил. – Горячую ванну и бутылку верфейского.

- Ужин? – Одним словом поинтересовался дворецкий, но не получил ответа, и удивленно приподнял бровь, глядя в спину хозяина дома.

Через час, приняв ванную и облачившись в домашний костюм из мягкой, темной ландийской фланели, граф открыл бутылку вина. Налил себе полный бокал, на секунду застыл и насмешливо скривился.

- Ну, за твою темную душу. Что б ей в аду гореть, - и двумя крупными глотками опустошил бокал.

- Ваша светлость, вам письма, - вошел Дорн и положил на стол пачку запечатанных конвертов. Когда дворецкий вышел, граф налил еще бокал, и только потом перебрал корреспонденцию.

Два приглашения на ужин, одно любовное послание, уведомление о похоронах от королевской семьи, и последнее, подписанное коротким именем. Фарик. Его-то он и вскрыл, а остальные бросил в корзину для мусора. Его глаза быстро пробежали по бумаге, и на лице впервые появилась улыбка. Злая, мстительная улыбка.

Он бросил письмо на стол и медленно заходил по кабинету. В голове крутились мысли, выстраивая план. Кажется, Фарик нашел то, что он искал. Долго и терпеливо искал. Плохо, что мачеха умерла. Его ненависть сегодня была в печали, потому, что эта женщина не достойна простой, честной смерти, если можно так сказать о кончине.

Она не мучилась, не страдала, не выла от боли. Она просто сдохла, как старая корова в хлеву. Вечером поднялся жар, ночью маги-целители не отходили от нее ни на шаг, но к рассвету, королева Вилона испустила дух, да прибудет она в огне адовых пустошей.

Но судьбу не изменить. Он-то живой, хоть королева-мачеха и старалась исправить это обидное упущение. Да только кишка тонка. Кровь рода Маргоров куда как сильней ее потуг. Его мать умерла совсем молодой, а он остался жив. До времени, до исполнения тридцати пяти лет.

А потом – смерть, как и у матери, в муках, с дикой болью на разрыв. И эти боли уже начали подступать к его телу. Первой сдалась нога, несколько месяцев назад. Недавно он почувствовал легкие отголоски этой боли в руке… Так, что, ему осталось чуть больше полугода, если он не найдет источник проклятия.

Очередная болезненная судорога скрутила ногу, и граф Вартен, кривясь, выпил вино. Тут же налил еще. Хмель слегка притупил острые уколы в бедро и колено. Хорошо, сегодня он не хотел их чувствовать. Как ни крути, у него праздник. А завтра он встретится с Фариком, и решение его проблемы наконец-то сдвинется с мертвой точки.

*

Из дверей служебного входа вынырнула голова управляющего.

- Молли, тебя хозяин зовет.

Я привычно вздрогнула, хотя окрик предназначался официантке, разносившей напитки клиентам казино. Имя Молли – моя старая боль. Только меня уже давно зовут по-другому.