Он всегда относился к Вириян скорее по-дружески, но в этот миг он хотел быть именно с ней, этим губам ласку дарить, в этих глазах огонь разжечь. Одарить той любовью, которую она заслуживала.

Чувства, которые вызывала у него жена, не походили на те, что пробуждала Настя. И сравнивать не стоит. Рыжая выжигала дотла, как лесной пожар, Вириян грела мягко и тепло, как домашний очаг.

Но сейчас его тянуло в это уютное нежное тепло, тянуло непреодолимо.

Эл провёл ладонью по её щеке и мягко коснулся губ…

Поцелуй был нежным и осторожным. Целовал и сам не верил, что решился на это.

Опасный момент, всё равно, как идти по самому краю обрыва. Не ко времени, припомнилось Лидонское ущелье… Сорваться сейчас действительно проще простого. Одно неловкое движение, может загубить всё, что с таким трудом строилось.

Но ведь есть и шанс, что сложится что-то новое, прекрасное, нужное им обоим.

Ворон не мог не попробовать.

Да и… Ответила она!

Может, от неожиданности, конечно. Однако Ворон чувствовал, как Вириян потянулась к нему, не пыталась оттолкнуть или сбежать от его губ.

Но сладостное мгновение не продлилось долго. Напряглась, отпрянула, угрюмая складочка пролегла меж горделивых бровей.

– Нет, Эл! Не надо! – отвела взгляд, будто совестно ей стало. – Я же говорила, место Давмира…

Он не отпустил. Чуть отстранился, не делал больше попыток поцеловать, к себе прижать, но из рук не выпустил, заглянул в полные боли глаза.

– Я помню, что ты говорила, Вириян, – кивнул спокойно, без злости. – Помню наш уговор. Но я не собираюсь занимать место Давмира. Слышишь? Мне никогда не заменить его, да я и не хочу. Но, может быть… попробуем стать кем-то друг для друга, а? Мы же не просто добрые соседи.

– Ничего не выйдет, – обречённо вздохнула Вириян. – Я же сразу предупреждала, что нормальной семьи у нас не будет. Я говорила…

– Да перестань твердить о том, что говорила! Мне пока память не изменяет, – Эливерт наконец отпустил её, метнулся  по кухне, снова посмотрел в глаза. – Ты даже попробовать не хочешь… Вириян, я не тороплю, не принуждаю. Но почему ты даже полшага не хочешь сделать мне навстречу? Ты только подумай, а вдруг у нас получится! Неужели ты не хочешь снова стать счастливой?

– Я не могу быть счастливой, – она быстрым движением стёрла слезу. – Не могу позволить себе быть счастливой, зная, что его нет в живых, а я продолжаю жить!

– Но так нельзя, нельзя себя хоронить! – Эл шагнул ближе, обнять хотел, успокоить, но медлил, опасаясь, что она всё поймёт не так. – Ты жива. И нет твоей вины в том, что его нет. Вириян, я хочу видеть тебя счастливой. Я хочу помочь!

– Ты уже помог! – бросила жестоко и резко, уклоняясь от его рук, отступая на шаг.

Эл забыл, что ещё хотел сказать, слова застыли на языке. Втянул воздух сквозь зубы, камнем застыл.

В глазах Вириян расплескался ужас, слёзы затопили бездонные светлые колодцы.

– О, Небеса! Эл, прости! Я… я не знаю, зачем я это сказала… Я так не думаю!

– Светлой ночи, Вириян, – ледяным тоном откликнулся он.

Нужно уйти прямо сейчас – слишком больно, чтобы продолжать эти разговоры.

– Не уходи! Эливерт, прости меня! Я не хотела! Я тебя вовсе не виню…

Ворон обернулся на пороге:

– Почему же? Ведь ты права. Права, – он покачал головой устало. – Прости! За всё. И… за мою несдержанность сегодня тоже. Я больше не буду перешагивать границы. Обещаю. Светлой ночи, моя милая!

***

– Ворон!

Неожиданный оклик в спину застиг его врасплох посреди шумной полуденной рыночной площади, заставил вздрогнуть. Эл обернулся настороженно.

– Ты что тут делаешь, брат?