- Наша страна очень отличается от вашей, - мужчина в золотой маске сел на постели и потянулся, заведя руки за голову. - И вы глупы, если отрицаете очевидное. Мы не такие, как вы. Мы привыкли жить бок о бок с таким, во что вы не верите, над чем смеетесь. Но если смеяться над солнцем, оно не померкнет от ваших насмешек. Вы – захватчики, чужестранцы, люди без души, чьи лица белые, но сердца черные. Вы пришли к нам, намереваясь установить свои порядки, но у вас ничего не получится.

Я слушала его, не зная, как отнестись к этим словам. Кэмпбелл сказал, что для возвращения домой мне предстоит проявить себя, а этот странный человек утверждал, что у меня ничего не получится… Как будто я сделала ему что-то плохое… Может, это кто-то из родственников покойного Го Бо? Но Дандре намекнул про императорскую семью… Да и золотая маска – как-то слишком для квартала, где живут торговцы и женщины нетяжёлого поведения… И почему он называл меня захватчицей? Разве я что-то захватывала? Да я здесь – пострадавшая сторона!..

- Что-то не пойму, о чём вы… - начала я напористо, но мужчина в маске встал, и куртизанка сразу подала ему длинный тёмный плащ с капюшоном.

- Если не понимаете, - произнёс мужчина, дожидаясь, пока куртизанка завязала тесёмки на вороте плаща, - то вам же хуже. Ладно, я ухожу. Не буду мешать вашей работе. Если вы здесь по работе, конечно.

Золотое лицо проплыло мимо и исчезло где-то в правом углу комнаты – словно бы человек растворился в воздухе. Но нити бусин колыхнулись от сквозняка, и я догадалась, что это открылась и закрылась потайная дверь.

- Ну и что вы там застыли? – спросила куртизанка с насмешкой. – Заходите, инспектор. И вы, госпожа суперинтендант. Чем вас так заинтересовала моя картина, позвольте спросить?

- Спросить позволим, а отвечать не станем, - сказала я резко, приподнимая занавеску из бусин и проходя в комнату.

- Тайна расследования, - пояснил Дандре.

- Ну, разумеется, - усмехнулась куртизанка. – И как я сама не догадалась?

Комната была обставлена пышно – с коврами и шёлковыми постелями, с подушками, живописно разбросанными всюду, где только можно было прилечь или присесть. Светильники и подсвечники были ажурной ковки, а на стенах висели очень неплохие картины. Я мельком оглядела их, но они меня не заинтересовали, а вот эта, неприличная…

- Он, правда, похож на покойного, или мне кажется? – спросила я у Дандре, когда мы подошли к картине вплотную.

- Трудно сказать, - промямлил инспектор, - но красная рубашка сбивает с толку…

- Вы про господина Го? – уточнила куртизанка, усаживаясь на постель и грациозно опираясь на колено локтём. – Да, похож. И одежда точно такая же – с синей каймой в виде пионов. Мы даже смеялись, так они похожи.

- А кто написал эту картину? – спросила я, рассматривая сухое дерево, цветущую сливу и каменную стену на заднем плане.

- Откуда я знаю? – ответила куртизанка. – Я купила её полгода назад, на улице художников.

- В чьей лавке? – сразу спросил Дандре.

- Не в лавке, - ответила она лениво. – Кто-то продавал с лотка. Кто же будет продавать такие картины в своей лавке? Их продают тайком, только важным озабоченным господам. Или куртизанкам. Она забавна, правда? И так мастерски нарисована…

- Это точно, - пробормотал Дандре.

- А это кто? – спросила я, заметив ещё одну деталь картины – на сливе, среди цветов, виднелось женское лицо.

Женщина сидела на дереве, подглядывала за мужчиной и улыбалась. Картину написал извращенец, однозначно.

- Вы про что? – поинтересовался инспектор.

- Девица на дереве, - подсказала я. – Будьте внимательнее. Вы при исполнении.