Льюис, обрадованный тем, что его вовсе не собираются травить, принялся очень быстро говорить. Он рассказывал о подвыпившем бедняге на балу, о том, как забрал у того карту. Об ограблении и о союзе с Софи. Хихикая, поведал о своих замыслах обмануть ее, и как у него ничего не вышло. Его рассказ был сбивчив и эмоционален сверх всякой нормы. Диалоги он изображал в лицах, интенсивно корча рожицы, как ему казалось передающие мимику собеседников.

Дед искренне веселился, любуясь актерским талантом Льюиса. Софи же наоборот начинала все больше злиться. Вставить хотя бы слово сначала она не могла, а затем и вовсе такая необходимость пропала. Браун удивительно подробно передал события последних дней. То же, что он знать не мог было столь незначительным, что даже под действием газа девушке рассказывать не возникло желания.

– Что ж, весьма забавная история получается. А самое главное, что достоверная. Никому под действием газа искренности соврать не удастся, как бы он того не желал. Значит, ситуация остается прежней. У нас масса совпадений и случайностей чудесным образом приведших нас к карте, – Дед задумчиво постучал кончиками пальцев по столу и спросил, – Софи, тебе нечего добавить?

Та лишь мотнула головой и высказала все, что она думает о своем якобы союзнике. Льюис пожал плечами и широко улыбнулся, словно извиняясь. Да я таков, таким меня породили на свет и по-другому я не умею.

– Что теперь с нами будет? – немного успокоившись, спросила девушка.

– Даже не знаю. Я совершенно не верил в вариант вашей непричастности к происходящему. А где же карта? – встрепенулся Дед, вспомнив о первоначальной причине их встречи. – Льюис?

– Во внутреннем кармане.

– Софи? Впрочем, можешь не отвечать, я догадываюсь.

Он нажал потайной рычаг, и руки пленников стали свободными. Льюис передал свою часть карты Деду, блаженно улыбаясь, видимо все еще находясь под действием газа. Софи растирала запястья, восстанавливая нормальное кровообращение. Но на требовательный взгляд все же достала карту и положила ее на стол.

– Ай-яй-яй, – покачал головой Дед, – кто же так обращается с древней реликвией? Этому документу ни одна сотня лет, скорее даже тысяча! Точнее могу сказать после химического анализа, но все же не следовала так поступать.

Он сложил на столе половинки и принялся их изучать. Какое-то время гости сидели смирно, ожидая пока о них вспомнят. Но Льюис все же не выдержал.

– Ну? Что там? Вы что-нибудь понимаете? – он вытянул шею, пытаясь со своего места угадать манипуляции Деда над бумагой.

– Минутку, мой торопливый друг, все не так просто. Правда, есть у меня одна идейка. Над своей частью карты я размышлял чуть дольше. Пойдемте.

Он вышел из-за стола, все еще задумчиво глядя на бумагу, и направился к глухой стене, украшенной деревянной панелью и тканевой драпировкой. Софи окликнула его, предупреждая, что выход находиться в другой стороне, но тот совершенно не обратил внимания на предупреждение. Все так же продолжая размышлять, он легонько толкнул стену в деревянную панель и, о чудо, в стене образовался проем. Размером он вполне походил на дверь.

Пока гости соображали, что происходит, Дед скрылся в соседнем помещении. Поспешив следом, они оказались в просторной мастерской или лаборатории, заставленной различными стеллажами, механизмами, длинными столами с колбами и склянками.

Не найдя свободного места на столе, Дед вручил карту Софи, а сам куда исчез. Через мгновение он вернулся с большим прямоугольным стеклом. Водрузив его на две подставки, он поставил под ним яркий фонарь. Взяв две половинки, Дед совместил их по линии разрыва и аккуратно уложил на импровизированный столик. Чтобы те не разъехались, закрепил по краям зажимами, и достал свою часть карты, приложил ее сверху и принялся медленно вращать.