Генрих кивнул, и я стала одеваться. Дурацкое платье, сколько раз за сегодня я его снимала и надевала!

- Что ты сделала после того, как он это сказал? – поинтересовался Генрих.

- Ничего. Поблагодарила за прием и ушла. Он будет удалять мне родинку послезавтра, - меня вдруг накрыло такой волной паники, что руки затряслись. – Генрих, что делать?

- Для начала успокоиться, - Генрих опустился рядом со мной на диван, взял меня за руки, и мне действительно сделалось легче. Мы рядом, мы вместе, мы со всем справимся и разберемся. - Веришь?

- Верю, - кивнула я. Страх постепенно разжимал пальцы. – Так что нам все-таки делать?

- Я сегодня по долгу службы заглянул в банковские счета господина Кравена, - сообщил Генрих. – И выяснил, что два года назад ему мелкими платежами перевели достаточно серьезную сумму из Саатона. Хотя, если верить тому, что написано в документах при оформлении счета, он всю жизнь провел в Фаринте.

- Возможно, друзья или родня, - предположила я. – Но мне кажется, это кто-то из тех, кто спонсировал и одобрял его пытки пленных хевелинцев.

Некоторое время мы с Генрихом смотрели друг на друга и пытались уместить в головах все сказанное. Доктор Ланге действительно жил и работал в Лакмере. Он, вдобавок, оказался таким же как я, попаданцем из другого мира, и дал мне это понять.

- Знаешь, что мне не нравится? – сказала я. – То, что все произошло очень быстро. Не успели мы приехать, как нам уже поднесли Ланге на блюдечке! Твой дядя сразу же устроил тебя в банк, где ты смог пошарить по платежкам. Меня принялся окучивать Эбернати, стоило мне войти в дом. И вот он, военный преступник, берите и кушайте его с маслом. Профессионалы Марвинской секретной службы и хелевинской разведки не сделали того, что с лету смогли сделать два простачка? Уж прости, я в такое не поверю.

Люди, которые прикрывали Ланге и обеспечивали ему тихую и спокойную жизнь, просто позволили нам найти его. Я была уверена, что следующим номером программы будет смерть от руки доктора. Причем эта смерть будет долгой и мучительной – вряд ли Ланге откажется от возможности потренироваться. Генрих устало провел ладонями по лицу. Я вдруг почувствовала, насколько его вымотали все эти дни.

- Знаешь, я сейчас очень хочу просто встать и уехать, - признался он. – Скрыться так, чтобы не нашли, и плевать на корону. Нас с тобой хотят убить, Милли. Амиль, возможно, отстучал телеграмму дядюшке Олафу, когда убедился, что я это я, и тот дал команду прибрать меня чужими руками на другом краю света. Чтобы я уж точно не выплыл ни при каких обстоятельствах.

Я взяла его за руку, положила голову ему на плечо, вздохнула. Что бы я сказала своему клиенту в такой ситуации? Что нужно не падать духом, верить, что все будет хорошо, и продолжать действовать.

Но Генрих не был моим клиентом. За эти дни он стал моим другом, а друзьям надо говорить совсем другие вещи.

- Чего они ждут от нас? – спросила я. – Что послезавтра я приду на прием и попробую как-то прощупать Ланге, убедиться в том, что он – это именно он… Слушай, Генрих, но они ведь не похожи! Доктор Кравен совсем другой.

- Если ты скрываешься, то изменишь внешность, - сказал Генрих, задумчиво поглаживая меня по руке. – Вот он и изменил ее… Но почему он все-таки дал тебе знак? Ему бы сидеть тихонько и не отсвечивать. А он, считай, раскрылся полностью.

Я почесала кончик носа. Могла ли я месяц назад предположить, что попаду в другой мир и заодно в шпионскую историю? Да мне бы такое и во сне не привиделось! И вот теперь думай, что делать с секретными службами разных стран и доктором Смертью впридачу.