На каждом конвертике он указывал свой обратный адрес, но ничего ни разу не получил в ответ. Наконец он стал просить и умолять черкнуть ему хотя бы просто «да» или «нет».

Пришла осень, с навесов стали сыпать бумажные листья, и подошло время двухнедельных каникул – время отправки старшеклассников на фронт.

Дела у юдолян шли плохо, людей катастрофически не хватало, кроме того, сказывалось технологическое превосходство дэвиан. Накануне у Тариэла состоялся трудный разговор с командиром Цевеликом. Учитель прервал его на первом же слове фразой: «Прости, сынок, не могу». «Войдите в мое положение, ведь я новичок, я должен доказать, что не трус. То, что я один выжил из своего старого класса – чистая случайность. Вы же сами понимаете, что иначе никто не поверит. И я обещаю, я просто буду обязан, быть самым послушным и отважным! А если я не пойду теперь в бой, то предупреждаю, что в следующей четверти мы не увидимся». «Ну, угрозами ты меня точно не возьмешь. Впрочем есть для тебя одно местечко. Но с одним условием. Нет, с двумя. Первое: ты дашь слово чести закончить этот год на „отлично“. И второе… Второе… Ты каждый день будешь чистить и смазывать мой автомат». «Спасибо, господин командир! – Тариэл отдал честь. – Разрешите идти, господин командир?»

Наконец, в последний день четверти, отчаянный Тариэл надел свою синюю парадную форму, белые перчатки и пилотку. На пояс он повесил кортик, которым награждали школьников после крещения боем, застегнул тугую шинель, надел ранец и направился в гимназию Аспироз.

Пока он стоял у парадной лестницы, у Тариэла тряслись поджилки, но он старался держать себя в руках. Наконец среди потока школьников появилась она. Тариэл видел Нестан впервые, с тех пор как они попрощались у бомбоубежища. Она показалась ему еще прекрасней, еще неприступней, и он устыдился того бреда, который посылал ей все эти дни в конвертах. Она тоже сразу заметила его и поспешила навстречу.

– Привет, сумасшедший! – сказала она. – Что ты здесь делаешь, а?

Она говорила это, улыбаясь, и эти слова ему показались даже ласковыми. По крайней мере, то, что она заметила его и подошла, было уже что-то.

– Да так, проходил мимо, решил заглянуть, посмотреть, как каджи учатся.

– Мы еще не каджи. Но мы все мечтаем стать такими, как наши отцы. К этому нас и готовят.

– Да, из тебя получиться неплохой кадж, – съязвил Тариэл. – Особенно в плане чешуек.

– Тебе до них далеко, вот ты и завидуешь, – оскорбилась Нестан. – Они самые мудрые, самые храбрые и сильные. Только они общаются с нашим великим драконом.

– Но знаешь, что-то редко я их видел на передовой, особенно с нашей стороны. А вот с той я выпустил парочке мозги на амбразуру.

– Фу, какой ты грубый, – сказала строго одетая девочка и поспешила вверх по лестнице.

«Какой же ты дурак!» – сказал себе Тариэл.

– Подожди, Нестан! – побежал он за ней. – Постой. Прости, пожалуйста, я не хотел. Просто завтра нас отправляют на фронт, и я очень хотел повидать тебя перед смертью.

– Ну что, повидал? – холодно спросила Нестан.

Тариэл покраснел и опустил глаза. Он почувствовал комок в горле. О нет! Он же сейчас расплачется. Он отвернулся и пошел против толпы вниз.

– Тариэл! – окликнула его Нестан.

«Она запомнила мое имя, – радостно подумал мальчик и остановился. – Впрочем, я раз десять писал его на конвертах».

Он обернулся и увидел, что Нестан пошла в его сторону и остановилась невдалеке.

– Сейчас у меня диалектика, затем балет, а потом мы с подружками идем помогать на текстильную фабрику. Если хочешь, то подъезжай в десять к восемьдесят второму цеху.