— Я все знаю, — спокойно произнес Питер, — просто вы не дали мне и слова сказать. Могу продолжать?

Мне показалось, или профессорша поджала губы?

— Продолжайте, — поразилась ее выдержке.

Питер начал отвечать на вопрос, не упустив ни одной детали. Естественно, ведь почти все члены стаи брата берут у меня дополнительные уроки по предметам, в которых не сильны.

— Неплохо, неплохо. А теперь...

И пока она терроризировала остальных, я углубилась в собственные мысли. Тоска по истинному становилась почти осязаемой, стягивала сердце и терзала душу. Особенно невыносимо понимание, что он здесь, совсем рядом.

Стоит протянуть руку. Воспоминания раз за разом возвращались к нашей единственной ночи. Она стала моим раем, но одновременно с этим — проклятьем. Потому что после нее во мне начали происходить изменения.

Внутренняя волчица вдруг отбилась от рук. Ей хотелось быть с Дэном круглосуточно, без перерывов. Она начала мешать мне учиться, вести работу в Совете, постоянно тянула в кабинет истинного. Он тогда пытался разгрести дела после ареста предыдущего ректора и был его исполняющим обязанности.

Тогда мы впервые поссорились.

— Лия Уайтберд, — донеслось до меня, и я резко вздрогнула.

— Да, мисс Глоув? — спокойно спросила.

— Какой процент занимают волчьи преступления в Британии?

— Четыре процента, мэм.

— Сколько среди волчьих нарушений носят уголовный характер?

— Половина.

— Сколько из них совершаются обращенными?

— Две трети.

Я отвечала четко и ясно. Не позволю этой мымре поймать меня на незнании материала.

— Чем это объясняется?

— Тем, что обращенные люди не всегда сразу попадают в руки охотников и отделов адаптации. Они успевают совершить много преступлений, прежде чем примут звериную суть.

— Хорошо, — она внимательно смотрела на меня, видимо, обдумывая следующий вопрос, — данные за этот год?

— За прошлый, мэм.

— А за этот?

— Они пока не были опубликованы департаментом полиции Бриджтауна.

Глоув играла грязно. Она задавала вопросы, которые должен был знать адвокат, но никак не студент академии. По идее, подобные данные засекречены и выдаются на руки лишь прокурорам и защитникам.

— Плохой из вас адвокат, Лия. Вы всегда должны обладать самыми свежими статистическими данными.

— Но...

— Я не закончила! — перебила меня профессор, — да, вы очень хорошо знаете теорию, но жизнь — это не пара в академии. Если не будете всегда готовы к любым вопросам и ударам, рано или поздно плохо кончите. Или ваш подзащитный окажется в тюрьме на всю свою долгую волчью жизнь за то, чего не совершал.

Когда она это говорила, я увидела, как с лица Глоув на миг спала маска жесткого декана. Слова, скорее всего, против воли сорвавшиеся с губ, были сказаны просто женщиной. С глубоким чувством вины. Неужели она такая лишь потому, что терзает себя каким-то страшным поступком из прошлого?

— Итак, Питер Роуз, вам на первый раз поставлю А. Лия — Б.

Что? Оценка как гром среди ясного неба.

— Что за... — прорычал брат, но тут прозвенел звонок и Глоув, быстро схватив свои папки, вышла из аудитории.

Я же так и осталась сидеть. Моя первая оценка Б за все пять лет. Леонард сел рядом.

— У нас свободная пара, мы с Кристал договорились...

— Иди, братик, — взяла себя в руки и собрала тетрадки в сумку, — у меня еще есть дела.

— К нему пойдешь? — недовольно протянул близнец, — может лучше посидишь с нами? Будут Лесли, Бошан, Рой. Не парься ты из-за оценки!

Верно. Леонард слишком хорошо меня знает. Но именно сейчас, когда я раздавлена, мне нужен истинный. Готова на все, лишь бы это чувство ушло.