Сам же Рон сломал чужие жизни так легко… Должно быть, он улыбался тогда — так же, как улыбался, вручая Жозефине газету с портретом Карлайла в чёрной рамке.

— Мисс Арманд, — вырвал её из размышлений неожиданно мягкий голос Гарднера, — я хотел бы верить, что вас зачаровала моя речь об агрегатных индексах, но я не думаю, что вы столь романтичны.

— Простите, — Жозефина протёрла глаза и потянулась к чашке кофе, — не очень хорошо себя чувствую. Мой секретарь должен был предупредить вас, именно поэтому я и хотела передать эти переговоры кому-то из коллег.

Гарднер коротко и мягко улыбнулся.

— Честно говоря, я решил, что вы просто не хотите повторения истории с видеозаписью. Но вы должны понимать, что я не был заинтересован в ней.

Жозефина с удивлением посмотрела на Гарднера, пытаясь понять, что это — извинения или завуалированная угроза.

— Мы так и не думали, — сказала она ровно. — Но повторение маловероятно просто потому, что второй раз этот номер не пройдёт. Для светских хроник я — прошлогодний товар.

Гарднер усмехнулся уже более резко.

— Но я — нет. Эта история для меня оказалась такой же неудачной, как и для вас.

Жозефина пожала плечами.

— Не вижу, что может вас беспокоить. Очередная подружка. Мне, к счастью, есть восемнадцать и посадить вас не могут.

Глаза Гарднера неожиданно сверкнули.

— Вы в самом деле… не понимаете. Но не для всех моих близких мораль — значит так же мало, как для вас.

Жозефина сжала зубы, и что-то видимо изменилось в её лице, потому что спустя секунду Гарднер протянул руку над столом и опустил её на всё ещё лежащие на чашке пальцы Жозефины.

— Прошу прощения, мисс Арманд. Я не хотел вас оскорбить. Мне кажется, наше общение постоянно проходит под знаком недопонимания, а я ведь не хочу вам ничего плохого.

Жозефина посмотрела на их скрестившиеся пальцы, но руки не убрала.

— Я с вами согласна, мистер Гарднер, что наше общение проходит под знаком недопонимания. Вы думаете, что я могу приложить своё тело к обычной цене за закупку, но ваша логика порочна в корне. Эта сделка нужна Батлеру, а не мне. А если я пойду на ваши условия, Батлер первым же останется в проигрыше, и более того — заставит меня заплатить, — губы Жозефины изломила секундная усмешка, — издержки.

— Я уже говорил вам, что Батлер ничего не сможет мне сделать.

— Вы эгоист, мистер Гарднер. Он ничего не сможет сделать вам, но сможет сделать мне.

Секунду Гарднер смотрел на Жозефину, а затем убрал руку. Мгновенная растерянность овладела им и тут же исчезла с лица.

— Я не хотел бы, чтобы вы расценивали моё предложение как сделку, — сказал Гарднер после недолгого раздумья. — По крайней мере, как сделку с «Батлер корп». Но я не такой эгоист, как вы думаете. Если мы сможем договориться, то вам так же ничего не будет грозить, как и мне.

Жозефина усмехнулась и медленно покачала головой.

— С чего такое упорство, мистер Гарднер? Вам так не даёт покоя то, что на свете есть что-то, чего вы не можете купить? — Жозефина сделала паузу, наблюдая за реакцией Гарднера. — Или, быть может, вас не устраивает то, что у Рона Батлера есть что-то, чего никогда не будет у вас?

По искре, сверкнувшей в глазах Гарднера, Жозефина поняла, что попала в точку.

— Никогда не будет, — повторила Жозефина, — потому что стоит вам это заполучить, как вы потеряете интерес.

Больше Жозефина не смотрела на него. Она равнодушно опустила взгляд на чашку с кофе и сделала глоток.

— Наши предложения не изменились, мистер Гарднер. Мы заинтересованы в продлении контракта, но независимо от представленных вами материалов не считаем возможным поднимать цену. Я бы хотела, чтобы вы подумали об этом. Тогда вы наверняка поймёте, как глупо рушить долгосрочные отношения ради сиюминутной выгоды.