– Отчего же, – ответила Али, повернув голову немного правее и украдкой посматривая на него. – Моим подчиненным нечего делать. Мы решили помочь деревне. Как только все подготовим, начнем облагораживать нашу территорию.

– Ваши люди согласны на это? – удивился Ниманд.

– Более того, они сами предложили кое-какие идеи. Северяне неплохие люди, Ниманд. Хотя я знаю, как наши народы иногда относятся друг к другу.

– Il y a des gens parfaits parmi des Nordiques10, – тихо сказал Ниманд, и грусть отчетливо прозвучала в его голосе.

– Bland sydlännings också11, – ответила Али. – Ниманд, а могу я задать один вопрос?

Она не смогла удержаться от этого.

– Хоть сто один.

– Почему вы постоянно носите эту форму?

Ниманд, кажется, немного воодушевился.

– Я считаю, что это поднимает боевой дух рядовых и мотивирует.

Но Али посмотрела на него со скептицизмом.

– Но это всех раздражает, Ниманд. Всех, кроме Фурно.

– Серьезно?.. – похоже, он даже не подозревал об этом.

– Еще как серьезно. Ладно, мне пора.

– Постойте, Али. Я только что подумал, что мы могли бы вам помочь. Мои люди могли бы заняться нашей стороной деревни. И я хотел бы спросить, что именно вы собираетесь делать? Мы бы присоединились к нам.

Али удивленно посмотрела на него. Интересный поворот.

– Ну, хорошо, нет проблем.

Когда она рассказала об их планах, офицер произнес только одно-единственное тихое «Спасибо». В ответ девушка кивнула. Махнув рукой, она развернулась пошла домой, отчаянно желая остаться рядом с ним хотя бы еще ненадолго. Уходя, она услышала судорожный выдох. Два дурака, созданные друг для друга, и они не могут быть вместе из-за стечения обстоятельств!

После этого разговора Ниманд перестал носить парадную форму. Как и остальные военнослужащие, он теперь надевал повседневную летнюю форму. И Али испытывала неловкость, признаваясь себе, что ей нравится такой его новый образ.

В назначенный день военнослужащие обеих армий принялись за работу. Али взяла совок для земли, рыхлитель и кадку с саженцами цветов. Утром несколько рядовых навезли к краю площади несколько центнеров земли и огородили место бордюром, создав, таким образом, клумбу. По другую сторону границы было сделано то же самое – командующие заранее обговорили, что все лучше делать симметрично.

Али самозабвенно перекапывала землю, как по ту сторону клумбы на плитку площади с грохотом приземлилась кадка с цветами. Девушка дернулась от неожиданности и подняла голову, рассерженно глядя на возмутителя спокойствия.

– Простите! – еле слышно проговорил Ниманд.

Али вздохнула. Он ведь согласился с ней тогда у озера! Зачем же он это делает? Зачем постоянно пытается выйти с ней на контакт? Несмотря на свое решение, в глубине души девушка все еще хотела, чтобы их отношения имели хоть какой-то шанс. Но Али всякий раз брала под контроль свои эмоции и прислушивалась к голосу разума.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, не глядя на офицера.

– Сажаю цветы. Вы ведь не против?

«Я только «за», – мелькнула мысль, а вслух девушка сказала:

– Ваше дело, разве я могу возразить.

– Еще как. Если вам неприятно мое общество, я уйду.

Но Али пожала плечами. Какое-то время они работали молча. Никто из них не решался заговорить первым. В конце концов, Ниманд спросил:

– Как у вас дела, Али?

– Все хорошо, – с некоторым удивлением ответила она.

– Я рад. Не представляю, каково было сидеть в этой деревне столько времени.

– Да. Уже пятый месяц пошел.

– Али, как вы вообще попали в армию? Если это, конечно, не секрет и я не лезу не в свое дело.

– Да нет, отчего же. Я попала под программу обязательного призыва для доукомплектации старшего офицерского состава, – ответила она с усмешкой. – Вы знаете: берут гражданских с расчетом на то, что они потом займут часть ведущих должностей. Якобы армии нужны такие кадры, нестандартные, с незамыленным креативным мышлением – ну и так далее.