Капитан снова сунул в угол рта трубку и закурил.

– Чего встали? Идём по курсу! Швартоваться не планируем!

«Капитан Мещеряков» вновь набирал ход, мягко рассекая волны.

Я вернулся в каюту и, тихо приоткрыв дверь, шагнул внутрь. Самира спала, свернувшись на узкой койке.

Амир сидел у стены с тетрадкой в руках и что-то рисовал. Я присмотрелся и увидел самолёт с красными звёздами на крыльях. Завидев меня, мальчик показал рисунок.

– Это ваш самолёт, – с гордостью сказал он. – Он пролетел, чтобы спасти нас. Его папа попросил!

Я присел рядом, посмотрел на рисунок и взлохматил волосы мальчугану.

– Правильно, парень. Так всё и было.

Наутро «Капитан Мещеряков» медленно входил в порт Латакии, крупнейший морской порт Сирии на побережье Средиземного моря. Порт включал рейд, внешнюю гавань, защищённую молом, и два внутренних бассейна.

Причальный фронт растянулся на несколько километров, что позволяло одновременно принимать два десятка судов. На причалах располагались береговые и плавучие краны, склады и судоремонтные мастерские с плавучим доком.

Я стоял на палубе, наблюдая, как порт оживает с приближением корабля. У причалов сновали армейские грузовики. Около дальнего склада стояли машины «Красного Полумесяца».

Я вышел на палубу, когда трап только начали спускать. На причале стояли встречающие – человек тридцать, не меньше. Большинство были в военной форме. Советская выправка в этих людях угадывалась сразу.

Первым на борт поднялся лейтенант с красной нарукавной повязкой. Подал капитану руку, кивнул мне и оглядел палубу. Потом махнул вниз, и на борт прошли медики и работники консульства.

– Женщины с детьми подходим первые. Всё хорошо, вы в безопасности, – говорили женщины с повязками медслужбы.

На всех хватало воды, яблок и других фруктов – кто-то с местного советского представительства приволок ящик прямо на тележке. Детвора разбирала их с большим удовольствием.

Всех эвакуированных сразу делили по спуску на причал. Семьи шли в очередь налево, одиночки уходили направо. Списки перепроверялись прямо у трапа. Специалисты работали слаженно. Присутствовали также и переводчики.

У шаткого стола на причале, женщина в халате раздавала упаковки с едой и питьевой водой. Прямо с грузовика сгружали коробки с вещами и средствами гигиены.

Неподалёку стояли «Икарусы» и пара «ЛАЗов», на них эвакуируемых должны были отвезти на расселение.

Самира уже получила свой набор продовольствия, средств гигиены и одежды.

Я подошёл к ней ближе.

– Теперь точно в безопасности. Здесь уже наши.

Она молча кивнула, не сразу отводя взгляд.

– Спасибо, – тихо сказала она по-русски.

Я присел на корточки перед Амиром, который всё ещё держал свой рисунок. Положил руки на плечи мальчику.

– Кем он хочет стать, когда вырастит? – спросил я у его матери.

– Космонавтом, – неожиданно для меня, по-русски ответил мальчик.

– Отличная мечта, – я одарил его улыбкой и чуть крепче сжал плечи. – Приезжай к нам в Советский Союз. Тебе понравится. Папа будет тобой гордиться.

Мальчик кивнул, восприняв всё всерьёз.

– Обещаю.

Я взъерошил волосы Амира и, выпрямившись, тут же заметил двух мужчин, идущих по направлению к нам. Первого я узнал сразу, этот боец работал под началом Казанова. Тот самый Рудольф, который почему-то имел прозвище Сева.

Второй мужик был плотный, с густыми бровями и неспешной походкой. Он чуть прихрамывал на одну ногу.

– Карелин! Как живой! С прибытием, – первым заговорил Сева.

Боец протянул мне руку, пожал крепко.

– Да уж. Был момент, когда… впрочем, будет время рассказать, – ответил я.