Моим опекуном оказалась шумная женщина по имени Салли. Её энтузиазма хватало обычно только на то, чтобы загореться новой идеей, но крайне редко довести её до конца. Тихая и замкнутая девочка подросток совершенно не вписывалась в её шумную и насыщенную жизнь. Она выглядела такой озадаченной, когда впервые меня увидела. И это выражение недоумения на её лице часто появлялось, когда дело касалось меня. Наверное, в её фантазиях она видела кого-то, похожего на себя саму. Беспрестанно хихикающая деточка в розовом, с которой она будет делиться секретами макияжа и печь кексики. Впрочем, расстраиваться долго и вообще много думать было не в её правилах. Мы пришли к молчаливому соглашению. Она появлялась время от времени, якобы переживая, я изображала благодарность её заботе. Я и испытывала к ней благодарность в какой-то мере. Но на самом деле только за то, что не слишком часто её совесть обо мне напоминает.

4. Глава 3

Третья обязательная ступень обучения не требовала постоянного присутствия на учёбе. Достаточно было сдавать минимумы, и времени на это давалось более, чем достаточно. При желании и усердно занимаясь можно было закончить обучение за один год. Никто не спешил воспользоваться этой форой, раз было позволено не торопясь пройти весь курс за три года. Для моих сверстников сейчас было самое время для того, чтобы заниматься собой, понять, чем они хотят заниматься в будущем, и никто их не торопил. Для меня, в отличие от них, никаких радужных и светлых перспектив в будущем не существовало. Избавиться от ещё одной опеки было единственным приоритетом. И хотя я не очень хорошо училась, все же закончила последнюю ступень своего образования в кратчайшие сроки, чуть больше, чем за год.

Это удалось ещё и благодаря тому, что я теперь жила в новом режиме. Измученная не поддающимися никакому контролю видениями, возникающими в моей голове, я постепенно совсем перешла на ночной образ жизни. Почему так происходило, я долго не понимала, но все мои "сеансы" до определённого момента происходили только днём. Если бы не учёба, я ещё раньше стала бы жить только по ночам. Иногда, просыпаясь, я ещё помнила смутные картины, полные снега и серых помещений. Но видеть их только во снах все же было лучше провалов в другую реальность.

Хотя это сработало, но, к сожалению, ненадолго. Это произошло, когда мне было шестнадцать. Еще точнее, шестнадцать с половиной.

Как я уже говорила, мое "иномирье" посещало меня только днём. Но в один "прекрасный" момент это закончилось.

Я как раз зашла домой. Переоделась и собиралась закрыть шкаф. Даже не поняла, как переключилась. Это всегда мгновенно происходило. Доля секунды, в которую веки опускаются, и сразу поднимаются, подчиняясь безусловному рефлексу.

Скрип снега под ногами, синяя и серая, более бледная, длинная - длинная двойная тень на искрящемся снегу, который, казалось, светится под небом цвета индиго. Белый пар от дыхания прекрасно виден. Была ночь, определённо. Но я все прекрасно видела. Свет лился откуда-то сзади. Я шла по этому хрусткому и переливающемуся покрывалу. В руках палки и лыжи на ногах. Подъём был долгий, я немного устала. И как раз добралась до вершины.

Пейзаж, открывшийся далеко внизу, завораживал. Снег, ночное небо, как в чаше почти идеально круглая низина, в центре которой я увидела купол. До этого момента никогда не видела его со стороны, но сразу поняла, что это именно он. Потом я обернулась. Две хорошо заметных линии на земле, мои следы. Снег сверкал и переливался. Это так красиво было! Но больше всего и самое поразительное - две луны в небе. Просто огромные и так ясно видимые, казалось, рукой дотянуться можно. Я и протянула к ним руку. Растопыренные пальцы в толстой перчатке на фоне ночных светил поблекли и истончились. Свет из сине-серебряного стал стерильно желтым, искусственным. Я стояла возле своего шкафа, глядя на потолочный светильник. Точнее, на свою руку, поднятую вверх. Совсем так, как сделала только что, но совсем не здесь.