Все снова изменилось, без спросу сломав, кажется, налаженную жизнь. Я снова видела, и теперь не только днём. Но теперь я могла почувствовать начало видения. Чаще всего на меня накатывали в первую очередь эмоции. Иногда приятные, сопровождаемые невероятными по красоте видами. Звездное небо, настолько ясное и близкое, что, казалось, коснуться его, и мерцающие звезды посыпятся вниз, словно перезрелые ягоды. Или самое невообразимое и прекрасное из всего, что я тогда увидела - звёздный дождь. Росчерками бледно-голубыми оставляя за собой тающий след, звезды падали за край небосвода. Будто прокатившись по твердому куполу, истончались, угасая, растратив данный им свет на этот единственный миг. С почти слышным хрустальным звоном рассыпалась в пыль. Такие яркие моменты были, и я берегу их как сокровища. Пусть поделиться мне ими не с кем.

Но чаще… чаще было очень страшно. Хруст снега под неспешными, примеряющимися для прыжка лапами. Визг и рев из раззявленных пастей, полных жаждущих моей смерти клыков. Кровь на снегу.

Учиться дальше я не видела для себя никакого смысла. Выбор работы с моим образом жизни не слишком был богат. Все же большинство граждан купола предпочитали поддерживать свои биологические часы в соответствии с солнечными циклами. Просыпаться вместе с солнцем норма. Даже если ни ты, ни твои родители, ни твои дети его никогда не видели и не увидят. И все же выбор был. Даже пока большая часть жителей спит, кто-то должен следить за обеспечивающей их существование техникой. И не только. Жизнь вообще мало считается с какими-либо расписаниями. А моя особенно.

Мне снова повезло. Я нашла для себя идеальную работу. Развлекательная индустрия оказалась самой подходящей. Пройти обучение и стать барменом в ночном клубе заняло у меня совсем немного времени.

Так я и жила дальше. Спала днём, ночью работала. Специфика моей работы позволяла скрывать мои странности. Постоянное движение клиентов, громкая музыка, с коллегами общаться в таких условиях кроме как о рабочих вопросах не представлялось возможным. Перерывы я предпочитала проводить одна. Да я и не стремилась расширить круг своих знакомств, предпочитая, чтобы обо мне думали, как о замкнутом, необщительном человеке. Впрочем, это было настолько недалеко от правды, что и враньем не назовешь.

Теперь я не видела серых помещений. Только зиму. В любое время суток. Рассветы и закаты, стоящее в зените солнце, северное сияние поверх звездных ночей. Жаль, что красоты в этом становилось все меньше и меньше. Чаще всего страх и безумные схватки с невообразимыми чудовищами, которых я всех по имена так давно знала. Я шла и шла через бескрайние снега. Сквозь ветер и мороз. Куда и зачем? Я не знала.

В принципе, в моей реальной жизни все складывалось более или менее идеально. Пока мне не исполнилось восемнадцать.

Картинка схватки со стаей шипшипов накрыла меня болью прямо во время работы, когда я была за стойкой. Почувствовав, а точнее предвидя, наверное, не знаю, как точнее описать это чувство, когда знаешь, что тебе сейчас станет больно, я просто уронила ложку и села на корточки, спрятавшись от глаз, которые могли меня случайно увидеть.

Открыла глаза уже там. Левую руку свело болью. Даже зажать рану было нечем, рукав напитывался кровью. В правой руке короткий нож, и арбалет чуть в стороне, наполовину затоптан в перерытый снег. Схватка уже закончилась, с ножа на снег шлепнулось что-то белое, хотя на острие осталась ярко-красная полоса. Очень яркая в этом бело-сером видении. Посмотрев на зверя, бьющегося в агонии, я даже удивилась, откуда на его морде черное пятно вместо глаза. И сразу поняла, что упало с лезвия на снег.