Вот ведь…

— Слишком сладкое. Я бы лучше выпила вина.

На другом конце стола две девицы принялись выяснять отношения: которая из них краше и милее сердцу тальдену. Предоставив эссель Клеври самой усмирять подведомственных ей алиан, Каррай с нажимом проговорил:   

— И всё же, сделай одолжение, выпей.

— Делать мне больше нечего, кроме как оказывать тебе одолжение! — судя по ощущениям, внутри меня каждый нерв превратился в натянутую тетиву лука.

— Но я ведь оказал тебе одолжение — вернул Чили, потом твою служанку, — на губах дракона появилась хищная улыбка, такая драконья. — Не хотелось бы лишать их тебя снова.

Я вспыхнула:

— Ты не посмеешь!

— Не посмею, если ты это выпьешь, — ко мне решительно пододвинули кубок. — Ну же, Риан, сделай приятное эрролу Эрвану, не отказывайся. Он весь день готовил, старался.

Шум в зале нарастал, и у меня в голове уже тоже вовсю шумело. От злости на тальдена.

Да чтоб тебя, Каррай!

Не позволю отнять у меня Чили и Хевину! Хочешь, чтобы моя ненависть к тебе стала для всех очевидной? Что ж, будь по-твоему!

Приторно-сладкая жидкость обожгла горло, и в тот самый момент я услышала оглушительно-громкое:

— Эррол Каррай, я вас люблю!

Я чуть не выплюнула напиток обратно в кубок (а лучше бы в рожу Каррая). К сожалению, он успел проникнуть в меня раньше (не Каррай, а напиток), чем до меня дошёл смысл этого провокационного высказывания. И кто бы мог подумать! Принадлежало оно тихоне Исабель, за весь вечер не издавшей ни звука, разве что с видом преданной собачонки взиравшей на Огненного.

— Эррол Каррай, а я вас обожаю! — объявили с другого конца зала.

— Но никто не будет любить вас так сильно, как я! — подскочила со своего места жгучая брюнетка с пронзительными чёрными глазами и полной грудью, которой она явно очень гордилась. Вон как напоказ выставляет, того и гляди из декольте выпрыгнет.

Заметив, что его тагровость отвлёкся на невест, я одним незаметным движением руки вылила на пол то, что ещё оставалось на дне кубка (жаль, большая часть его содержимого уже успела успешно перекочевать в мой желудок), и заметила, как на лице у тальдена резко обозначились желваки, а глаза потемнели от ярости.

За одной алианой подскочила другая, а за ней и третья. Девушки уже готовы были, опережая друг друга, броситься к своему идолу, дабы прикоснуться к прекрасному божеству, коим, несомненно, его считали. Моими стараниями. Но тут под сводами зала прогремело гневное, словно над нами нависла грозовая туча, и вот наконец она разразилась ненастьем:

— Хватит!

От рычащих ноток в голосе его вельможества девушки передумали срываться с места. Замерли, тяжело дыша, не в силах отвести от жениха свои затуманенные любовной хмарью взгляды.

По приказу Огненного от входа в трапезную залу отделились стражники и приблизились к столу, ожидая дальнейших приказов хозяина.

— Помогите развести эсселин по покоям, а вы, эссель Клеври, проследите, чтобы девушки скорее уснули. Каждой в течение получаса принесут успокаивающий отвар. Пусть они его выпьют. — Тальден резко отодвинул кресло (удивительно, как не швырнул его в стену) и сцапал меня за руку. — А ты пойдёшь со мной.

Невестам такой поворот событий явно не понравился.

— А можно я тоже с вами пойду?

— И я!

— Куда угодно!

— Но лучше к вам в опочивальню, — бесхитростно заявила о своих желаниях Лаали.

А я в очередной раз убедилась, что совсем не знаю свою бывшую подругу.

После этого пальцы князя на моём запястье сжались ещё сильнее, в то время как у него в глазах уже вовсю плясали тагры и прочая нечисть. Меня буквально выдернули из-за стола и потащили за собой, под аккомпанемент из обиженного шёпота неудовлетворённых таким финалом вечера невест.