******************

А в это время в маленькой комнате, где повсюду было размещено записывающее оборудование, и кое-где на полу лежали провода, из динамиков лились звуки подключённой в кабинете Беркута прослушки. Высокий худой руководитель внимательно вслушивался в льющиеся из динамиков звуки. Несдержанные стоны и сбивчивое глубокое мужское дыхание перебивало тяжёлые женские выдохи.

Он не верил своим ушам. Невозможно! Как она могла? Он хотел ее больше всего на свете. В самую первую встречу, как только увидел ее, понял — эта женщина должна принадлежать ему безоговорочно. И только недавно он узнал, кому удалось украсть ее сердце. И кто настоящий отец ее ребёнка. Жизнь суровая штука, и всегда играет по своим правилам. Но даже несмотря на все это, он наплевал на все: на ее отстранённость, на ее постоянную занятость, ее сомнения и расстояние между ними длиной в нашу вселенную, отговорки и нежелание сближаться с ним, на ее маленькую дочь. Он был готов добиваться Яну, пока она не согласится принадлежать ему и душой, и телом. И вот теперь он вынужден слушать, как его такая вожделенная, до умопомрачения желанная женщина в этот самый момент становится далекой и чужой. Не его...

Мозолистые ладони яростно сжались в кулаки, а губы плотно сомкнулись. Для него это невыносимая пытка. Даже дышать тяжело, — как будто кто-то высыпал ему пепел на голову, а горькая чёрная пыль уже начала разъедать слизистую изнутри. Дрожащий страстный хриплый шёпот Беркута добил его окончательно.

— Яна... Яаа-наа... Девочка моя…

Мужчина горестно прикрыл глаза.

И что ещё хуже. Каждый, кто находился в этот момент в маленькой комнатушке с подключенными прослушивающими устройствами, знал, как именно он относится к этой женщине. Ее неудержимые стоны и дрожащее дыхание в данную минуту слышат все...

Он несдержанно обрушил кулак на стол, резко откатившись назад на стуле, отдав громкий приказ:

— СТОП!

Мужчина в чёрной толстовке, сидящий рядом, — тот самый, с которым Яна столкнулась у входа в детский сад — удивленно вскинулся:

— Что? — непонимающе осведомился его коллега.

— Выключить! БЫСТРО!

— Н-но... Антон Андреевич... Распоряжения руководства не было...

— Ты оглох?! Я ТВОЁ РУКОВОДСТВО!!! И я сказал сейчас же выключить!

Мужчина тут же дёрнулся, нажав на пару кнопок, спустив вниз лапку до упора.

— Отключаем запись на час. Чтобы этого дерьма на пленке не было! Возобновим после моего возвращения! Шестьдесят минут вам на перекус и кофе выпить.

— Ну Антон Андреевич... — коллеги даже не решались поднять глаза на своего главного, боясь попасть под горячую руку.

— СВОБОДНЫ, ДЕМОНЫ!

В сердцах хлопнув дверью, он потянулся за пачкой сигарет. Как только вышел на свежий воздух, тут же прикурил и сделал затяжку. Давно хотел бросить, да и Яне не нравится, но... работа нервная. Мысли путаются, а во рту горький привкус.

Он всеми силами пытался закрыться от очевидного. Теперь это неизбежность. Яна никогда не будет принадлежать ему. Никогда. Он никогда не сможет ее добиться. И вся правда однозначно скоро всплывет наружу: именно он оговорил Яну в прошлом, подставил могучего Беркута, преследуя свои цели. И он даже не задумывался раньше о том, что в жизни все возвращается бумерангом.

Ему не хотелось возвращаться в душную комнату и продолжать звуковое наблюдение за Беркутом. Неудержимо хотелось пару раз врезать ему, выгнув нос в обратную сторону, за то, что он посмел дотронуться до Яны.

А она даже не попыталась оттолкнуть его. И от этого было ещё больнее.

Он думал, что несчастные шестьдесят минут помогут и дадут ему возможность остудить пыл. Он думал, войдёт в комнату с проветренной головой. И вот пять сигарет выкурено, шестой окурок только что улетел в урну, а в душе все также полыхает лютая ненависть и жесткое разочарование.