Страсть его была в ином. Ещё в тринадцать лет он был признана алма̒рианом. Весь его род по материнской линии шёл от Алмы Великого, и все его родные были алма̒рами. Они ничем не отличались от обычных эльфов, но иногда среди них рождались те, кого кровь Алмы наделяла даром. Кто-то мог исцелять недуги, кто-то владел телепатией, одни управляли материей, другие – чужой волей. Всех тех, в ком кровь Алмы была особенно сильна, называли алмарианы. Они передавали друг другу свои знания и опыт и посвящали свою жизнь духовному образованию.

Эдвард Гордон не застал в живых своего двоюродного деда-алмариана, поэтому его учила Аннабель Ра̒бвель – представительница второго алмарского рода Валдарии, женщина удивительной доброты и силы, излучающая любовь и, казалось бы, сама состоящая из одной только любви. Затем Эдвард обучался в специализированном колледже и окончил институт по направлению «целительство и бимолекулярные практики», но едва начал работать, как в семье их случилось несчастье – погибли отец и младший брат.

Эдварду пришлось оставить своё призвание и заняться делами отца. Эдгард Гордон вёл крупный бизнес и сколотил немалое состояние, которое надеялся разделить между своими сыновьями. Хотя Эдвард подозревал, что, если бы не трагедия, всё досталось бы его младшему брату Эдмунду, который понимал отца и разделял все его амбиции. Увы, сам Эдвард с папой не ладил, Гордон-старший не одобрял страсть сына к духовным практикам и считал это ремесло недостойным мужчины. Отец был удивительно мрачным, скупым и жёстким эльфом. Выходец из разорённого рода Гордонов, Эдгард приложил немало усилий, чтобы очистить имя своего рода от позора нищеты и занять достойное место в высшем эльфийском свете.

Но Эдварду было всё равно на светские ценности, богатство и роскошь. Он, как и его мать, был сделан из другого теста. И ему было тошно от скопления людей, внимания прессы и долгих споров на экономические темы. Но назад дороги не было, теперь молодой человек высиживал конференции по инвестициям в сырьевой рынок, давал интервью о курсе рубля Валдарии по отношению к советскому рублю, стоически выдерживал рукопожатия друзей своего отца, которые все как один выражали свои надежды на то, что сын окажется не менее хватким, чем отец.

В конечном счёте Эдвард полностью вошёл в доверие к Костину, и тот допустил его до собрания инвесторов по проекту «Код-17». Учёныйдемонстрировал тот эффект, что препарат произвёл на биологическую систему подопытной собаки. Животное было невероятно сильным, наносимые учёными небольшие порезы заживали в течение часа, а интеллектуальные способности были на уровне хорошо тренированного служебного пса. Костин заверял всех в отсутствии побочных эффектов, но убедиться в этом можно было только после опыта на человеке, дата которого пока держалась в тайне. Уже после его успешного осуществления можно было говорить об экспорте «Код-17» за рубеж и баснословной прибыли, которая была обещана всем инвесторам.

После посещения собрания Эдвард мог подтвердить, что в подвале завода электрооборудования находится тайная лаборатория учёного. Подтвердить это смог и Рудольф, который пролез туда по вентиляционной системе и установил прослушку. Операция «Антон Костин» набирала обороты, и молодые люди сжимали учёного в тиски с двух сторон.

– Они проведут тест «КОДа-17» на человеке двадцать третьего июля, – пару недель спустя Эдвард наконец сообщил свежую информацию.

Он вновь прибыл в Саранск на квартиру Елены Стоминой, чтобы вместе с Рудольфом приготовить план захвата.