– Думаете, получится? – спросил я.

– Я знать не знал того парня, которого убили. В курсе, конечно, что он собой представлял – звезда футбола и все такое, слышал, что у него тут было полным-полно родственников и что они подняли немалый шум по поводу правосудия для богатых. Но все это было до меня. Вы для меня ничем не отличаетесь от любого другого гражданина, мистер Чейз. Никакой предвзятости.

Он махнул на Робин.

– А теперь… детектив Александер уже рассказала мне о ваших взаимоотношениях с потерпевшей. Никому из нас не по вкусу такие дела, но важно действовать как можно быстрее, когда происходит что-то такого рода. Я понимаю, что уже поздно и что вы наверняка расстроены, но надеюсь, что сможете мне помочь.

– Чем смогу, помогу.

– Хорошо. Просто замечательно. А теперь, насколько я понимаю, вы сегодня встречались с потерпевшей?

– Ее зовут Грейс.

Он опять улыбнулся, и на сей раз улыбка оказалась довольно жесткой.

– Естественно, – кивнул он. – Так о чем вы с Грейс беседовали? Каково было ее душевное состояние?

– Даже не знаю, как на это и ответить, – сказал я. – Я ее теперь практически не знаю. Слишком много времени утекло. Она так и не ответила ни на одно из моих писем.

Вмешалась Робин:

– Ты писал ей?

Я ощутил внезапную обиду у нее в голосе.

«Ей писал, а мне нет».

Я повернулся к Робин:

– Я писал ей, потому что она была слишком молода, чтобы понять причины моего отъезда. Мне было нужно, чтобы она поняла, почему меня больше нет рядом.

– Просто расскажите про сегодняшний день, – попросил Грэнтэм. – Расскажите все остальное.

Я представил себе Грейс: жар ее кожи под моей ладонью, неистовая возмущенная обида, смутные намеки на что-то еще. Я знал, что ищет этот коп. У него уже есть описание случившегося от Грейс, и теперь ему нужно подтвердить его сведениями из других источников – к черту все эти разговорчики про объективность! Какая-то часть меня хотела дать ему это подтверждение. Почему? Да потому что пошло оно все в жопу!

– Я натер ей спину лосьоном. Она поцеловала меня. Сказала, что ненавидит меня. – Я посмотрел Грэнтэму прямо в глаза. – Потом убежала.

– Вы погнались за ней?

– Это было не того рода бегство.

– Но и не особо-то похоже на того рода воссоединение, какого скорее всего приходилось ожидать.

Мой голос зазвучал глухо и твердо:

– Думать, что я изнасиловал Грейс Шеперд, – это все равно что утверждать, что я способен изнасиловать свою собственную дочь!

Грэнтэм и глазом не моргнул.

– И все же отцы регулярно насилуют собственных дочерей, мистер Чейз.

Я знал, что он прав.

– Это не то, как выглядит со стороны, – сказал я. – Она разозлилась на меня.

– За что? – спросил Грэнтэм.

– За то, что я бросил ее. Она довольно недвусмысленно на это намекнула.

– Что еще?

– Еще сказала, что у нее полным-полно дружков. Хотела, чтобы я это знал. Хотела, чтобы мне тоже стало обидно, по-моему.

– Вы хотите сказать, что она ведет беспорядочную половую жизнь? – спросил Грэнтэм.

– Ничего такого я не хочу сказать! Откуда мне вообще знать нечто подобное?

– Она же сама вам сказала.

– А еще она меня поцеловала. Ей было обидно. Вот и решила меня поддеть. Я был ей родным человеком и бросил ее, когда ей было всего пятнадцать.

– Она ведь вам не дочь, мистер Чейз.

– Это неважно.

Грэнтэм посмотрел на Робин, а потом опять на меня. Хлопнул в ладоши.

– Ладно. Продолжим.

– На ней были белый купальник и темные очки. Больше ничего. Она была мокрая, прямо из реки. Когда она кинулась прочь, то побежала к югу вдоль берега. Там всегда была натоптанная тропинка. Она ведет к дому Долфа, до него около мили.