– Робин меня уже допрашивала.

Я все еще никак не мог во все это поверить.

– Ей пришлось, братан. Знаешь, чего ей стоило стоять за тебя, когда все остальные и его брат хотели, чтобы тебя вздернули? Ее за это чуть не уволили. – Джейми засунул руки еще глубже в карманы. – Хочешь, с тобой пойду?

– Сам предлагаешь?

Он не ответил, просто выглядел смущенным.

– Нет проблем, – сказал я и повернулся к дверям.

– Эй! – крикнул мне вслед Джейми. Я остановился. – То, что я раньше говорил – типа, что буду рад сидеть в первом ряду… Это я просто сболтнул сдуру. Это не так.

– Все пучком, Джейми. Не парься.

Я прошел в раздвижные двери. Зудели люминесцентные трубки. Люди поднимали взгляды и тут же переставали обращать на меня внимание. Свернув за угол, первым делом я увидел своего отца. Он сидел на лавке, словно какая-то огромная сломанная кукла. Голова безвольно упала на грудь, руки так обхватывали плечи, будто в них было слишком много суставов. Рядом с ним сидел Долф, выпрямившись, как палка, и совершенно неподвижно таращился в стену. Кожа у него под глазами повисла бледно-розовыми полумесяцами, и вид у него тоже был совершенно подавленный. Он первым заметил меня и дернулся, будто его застали за чем-то постыдным.

Я прошел дальше в комнату для посетителей, которую они занимали.

– Долф… – Я сделал паузу. – Папа.

Долф с усилием встал и вытер руки о штаны. Мой отец поднял взгляд, и я увидел, что лицо у него тоже будто бы все изломанное. Он зацепился за меня взглядом и выпрямил спину, словно одно только это могло восстановить порушенный остов. Сразу вспомнились недавние слова Робин – что отец расплакался, узнав о моем возвращении. Сейчас я не видел ничего подобного. Его руки были крепко сжаты в побелевшие кулаки. На шее выступили напрягшиеся жилы.

– Что тебе про все это известно, Адам?

А я-то надеялся, что этого не произойдет, что Джейми ошибался…

– Это ты о чем?

– Давай-ка не умничай тут со мной, сынок! Что ты про все это знаешь? – Он возвысил голос. – Насчет Грейс, черт тебя побери!

На миг я застыл, но тут ощутил противную дрожь в руках; кожу по всему телу словно обожгло огнем. Я просто не мог поверить, что все это со мной происходит. Вид у Долфа был совершенно убитый. Отец подступил ближе. Он был выше меня, по-прежнему шире в плечах. Я поискал в его лице причины для надежды и не нашел ни единой. Ну что ж, так тому и быть.

– Я не стану ничего с тобой обсуждать, – тихо произнес я.

– Нет уж, еще как станешь, черт побери! Ты обязательно поговоришь с нами, расскажешь все, что произошло!

– Мне нечего сказать насчет этого.

– Ты был с ней. Ты поцеловал ее. Она от тебя убежала. Не вздумай отпираться! Они нашли ее одежду, оставшуюся на мостках. – Он уже все решил. Спокойствие было лишь маской. Долго это не продлится. – Правду, Адам! Хотя бы на сей раз. Правду!

Но я при всем желании ничего не мог ему поведать, так что сказал лишь то, что было для меня по-прежнему важно. Зная своего отца и то, что за этим последует, я все-таки сказал это:

– Я просто хотел ее повидать.

Отец метнулся ко мне. Схватил за грудки и припечатал к твердой больничной стене. Его лицо было знакомо мне до мельчайших подробностей, но в основном я видел в нем какого-то чужака, чистую и всесокрушающую ненависть, когда отпали последние остатки его веры в меня.

– Если ты это сделал, – прорычал он, – я просто убью тебя на хер!

Я не стал отбиваться. Позволил ему прижимать себя к стене, пока его ненависть не съежилась до чего-то не столь всеобъемлющего. Вроде боли и потери. Словно что-то в нем только что умерло.