Их взгляды на секунду снова встретились, и Интента зарделась — на этот раз от дружелюбия и выражения искренней благодарности в темных глазах.

Вечером после собрания она вдруг поняла, что опять думает о ректоре и в голову приходят странные фантазии, вроде того, чтобы Черный лорд пригласил ее на чашку чая в свой кабинет — скажем, обсудить программу курса по созерцанию. Когда Интента поймала себя на таких мыслях, ей стало не по себе. Почему ей так хочется обратить на себя внимание ректора? Почему она мыслит так примитивно — как и все прочие женщины, сходившие от него с ума? И как с этим бороться?

На следующее утро она засела за изучение своего расписания — в нем оставалось все меньше свободного места: теперь Интента вела литературу в четырех группах. Скоро новые занятия по созерцанию вытеснят все свободные часы, которые она пока еще могла проводить на уроках других преподавателей. Прощай захватывающие лекции по истории, практикумы по зельеварению и, конечно, изумительно интересное травоведение.

Интента никогда и не думала, что изучение свойств трав и рецептов всевозможных снадобий может так захватить ее, но магистр Вермар оказался прирожденным преподавателем, чего так сложно было ожидать от вампира. Даже его бесцветное сухое лицо преображалось во время занятий — словно загорался внутренний свет, которым он мог зажигать и студентов. И Интента стала ходить на его уроки так часто, как только могла.

Постепенно Вермар стал приглашать ее на чай после занятий — и они сдружились, к обоюдному изумлению. Вампир был поражен не меньше — как выяснилось, полнокровные прежде не входили в его близкий круг общения и он, также как Интента, не ждал, что это может случиться. Иногда, правда, ему приходилось тяжело — только теперь она испытывала искреннее сочувствие, а не отвращение в такие моменты.

Первый раз Интента почувствовала нечто подобное, когда решила прикрыть окно в классе, где они с Вермаром разговаривали после урока, обсуждая их общих студентов и занятия. Договаривая какую-то фразу, Интента потянулась к створке окна, но вампир неожиданно резко предостерег ее от этого, грубо перебивая:

- Нет, оставьте, миледи!

Удивленно замерев на месте, Интента широко раскрыла глаза, не сразу сообразив, в чем дело, но тут же заметила, как судорожно расширились и сузились его ноздри — и поняла: чем больше свежего воздуха в помещении, тем слабее он ощущает ее запах. Тем легче ему выдерживать ее присутствие, не истекая слюнями. В тот раз она ничего не сказала, но на следующий день, не выдержав, спросила:

- Как ощущается для вас мой запах, магистр Вермар? Это вроде жареной птицы, когда хорошенько проголодаешься?

Вампир удивленно посмотрел на нее, затем по его губам скользнула легкая улыбка:

- Я бы не осмеливался сравнивать вас с печеной куропаткой, миледи. Нет, - продолжил он, - Это как будто вы год вообще ничего не ели, и вдруг перед вашим носом появляется, скажем, поднос с пирожными. А там ванильные эклеры, взбитые сливки, шоколад, клубничное суфле…

Его глаза остановились в районе ее шеи, и девушку передернуло:

- Простите.

- Вам не за что извиняться, моя дорогая леди Интента.

- Кровь животных не помогает? - негромко спросила она.

- Это не то же самое.

На языке у Интенты вертелись десятки других вопросов. Но она благоразумно решила воздержаться от них и осторожно перевела разговор на другую тему, в чем магистр ее охотно поддержал.

Наутро следующего за собранием дня Интента вознамерилась снова посетить урок Вермара, но в переходе из восточного крыла, в котором проживали почти все преподаватели, встретила ректора. Заметив его, она едва не споткнулась, изрядно смутившись. Ее словно пронзил удар парализующего заклятья — слишком часто за последние дни ей рисовалась подобная встреча в воображении, из-за чего даже стало казаться, что в реальности такого случиться не может. Теперь же это происходило, и она впала в ступор. Маркал шел ей навстречу и остановился в нескольких шагах, учтиво наклоняя голову: