— А ей не надо ни о чем знать. Рита одна уже довольно долгое время. Пора двигаться вперед, — я слышу, как отец затягивается сигарой, и снова невозмутимо продолжает: — Познакомим их сегодня, а дальше пускай Михаил действует. Он видный парень. Думаю, разберется, как девушку заинтересовать. А уж мест, где им с Ритой можно пересечься, предостаточно. Приезжайте на ужин в среду.

Слишком шокированная услышанным, чтобы как-то среагировать, я продолжаю тупо стоять, пока отец и его спутник невозмутимо обсуждают свое максимально деловое сводничество. И даже когда терраса пустеет, а сигаретный дым окончательно растворяется в воздухе, я не могу заставить себя сдвинуться с места.

Я давно знала, что отец всерьез озабочен моим будущим — намеков на это в последнее время было более чем предостаточно, — но я точно не ожидала, что с его стороны все будет настолько… Настолько хладнокровно и расчетливо.

— Подслушивать нехорошо, знаешь?

Вздрогнув от неожиданности, я резко поворачиваюсь, едва не врезавшись в широкую мужскую грудь, обтянутую черной шелковой рубашкой.

— Прошу прощения! — бормочу я, стараясь обрести равновесие. — Я не знала, что здесь еще кто-то есть.

— Была слишком занята чужим разговором?

Подняв голову, я встречаюсь с мерцающими серыми глазами. Что за?.. Что он здесь делает? Парень из туалета, похититель чужих такси! Понятно, что на юбилее отца сотня человек, и не всех из них я знаю. Но этот плюс-минус моего возраста и уже тусил в компании хоккейных звезд университета. Значит, теоретически мы должны быть знакомы. Но я… Никогда раньше его не видела, а за последние три дня встречала уже дважды!

— Полагаю, ты тоже? — в первый момент, увидев его, я теряюсь, но едкий тон и насмешливый блеск в глазах заставляют меня сжаться словно пружина и приготовиться дать отпор.

— Туше, — он усмехается. — Но они сами виноваты. Когда пытаешься устроить чужую личную жизнь, обсуждать ее нужно там, где никто не услышит. Хотя, мне даже жалко малышку, которую собираются одурачить.

— Возможно, эта малышка не даст себя одурачить! — воинственно вздергиваю подбородок.

— Я бы на это не рассчитывал.

— Почему?

Парень надменно цокает языком, отчего на его щеках появляются ямочки, которые я заметила еще при первой встрече.

— Потому что ставки слишком высоки, — саркастически произносит он. — В этом обществе только так и происходит. А ты значит из этих?

— Из этих? – повторяю в тон ему, приподняв брови.

— Богатые и знаменитые. Тут сегодня только такая публика.

— А ты значит не из этих?

— Я работаю под прикрытием, — он смеется. — Но с радостью оказался бы в другом месте.

— В туалете, полагаю?

В его глазах на мгновение вспыхивает удивление, словно он не ожидал от меня подобной откровенности, а потом он начинает хохотать. Громко, искренне и дерзко.

— А ты хочешь составить мне компанию?

— Не в этой жизни, — огрызаюсь я.

— Уверена? — наглец бросает на меня откровенно оценивающий взгляд, под которым мне становится неожиданно жарко.

— На все сто.

Не желая продолжать разговор в таком ключе, я отступаю с явным намерением удалиться.

— Уже уходишь? — с притворным сожалением спрашивает парень.

— Тут стало душно.

— Никто и никогда мне такого не говорил.

— Они тебе льстили.

— А ты значит говоришь правду?

— Слушай, ты не в моем вкусе, ясно? — бросаю резко. — Понятия не имею, как ты оказался здесь, но прошу тебя, обходи меня стороной.

— Вау. Какая экспрессия, — он снова надо мной смеется. — Ты во всем такая страстная?

Посчитав, что я выше того, чтобы отвечать на очередную провокацию с его стороны, я отворачиваюсь от наглеца и, гордо расправив плечи, иду обратно в дом, но все время в пути ощущаю на себе вязкий как патока взгляд туалетного незнакомца.