– Привет!
– Привет! – отвечает она, все также не сводя с меня глаз. – Ты кто?!
– Я подружка Кр… Димы.
Ее брови становятся домиком.
– Митя ничего про тебя не рассказывал.
Митя?! Давлю смешок и обманываю без зазрения совести.
– Мы недавно подружились. Я Вики.
– Вика?!
– Вики. А тебя?!
– Оля.
Не желая больше стоять в дверях, спрашиваю то, что, итак, очевидно:
– Мити нет дома?!
– Нет. Никого нет.
Я вздыхаю. Обидно приехать к черту на кулички через весь город, по всем пробкам и этого черта не застать. Оля, видно заметив мое расстроенное лицо, внезапно хватает меня за руку и тянет к себе.
– Поиграй со мной, а то мне скучно, а Даша все не идет.
Не успев опомниться, я оказываюсь в коридоре, и следом захлопывается дверь.
– Кто такая Даша?! – спрашиваю, снимая туфли.
– Сестра.
Так понятно: у Кречетова две сестры.
– А родители скоро придут? – уточняю у малышки, чтобы быть морально готовой к этому факту.
Молчание в ответ настораживает. Я оборачиваюсь и вижу в черных глазах маленькой девочки такую взрослую тоску, от которой замирает сердце.
– Они теперь живут на небе.
По телу, словно от разряда тока, пробегает дрожь. Я не представляю, что сказать на это ребенку. Мне в моей жизни посчастливилось никого не терять, и я не знаю, что это за чувство.
– Извини, я не знала, – растерянно бормочу я.
– Митя не говорил?!
Несостыковочка. Я тут же пытаюсь перевести тему:
– Ты хотела поиграть!
Черноглазка, вспомнив об этом, кивает и снова тянет за собой. Хорошо, что дети так легко могут переключаться. Взрослым такое не под силу.
Иду следом, внимательно смотря вокруг. Узкий оклеенный светлыми обоями коридор, коричневая дверь. Мы заходим в маленькую комнату, где на одной стороне стоят двухъярусная деревянная кровать и шкаф, а на другой – письменный стол с навешенными над ним полками и небольшой диван. Все выглядит очень скромно, но не вызывает брезгливости как в квартире Макса.
– И где твои игрушки? – спрашиваю я, оглядываясь и не найдя ни одного признака того, что здесь живет маленькая девочка, кроме броских розовых штор на окнах, розового покрывала и одинокого белого мишки, лежащего в изголовье кровати. Перед глазами вертится комната Ники, больше напоминающая игрушечный магазин, и от контраста я чувствую себя как-то странно, неловко что ли.
Девочка наклоняется и вытягивает ящик из-под кровати. Замечаю яркое месиво. Она поворачивается и обезоруживающе улыбается.
– У меня тут небольшой кавардак.
Снова вспоминаю комнату сестры с разбросанными игрушками и одеждой и понимаю: кавардака в своей жизни Оля точно не видела.
– Во что ты обычно играешь? – спрашиваю я, опасаясь, что не умею этого делать, ведь со своей младшей сестрой я практически никогда не играла. То она была слишком маленькая, и все говорили «не подходи, не трогай», то потом я стала слишком взрослой.
– Я люблю в куклы, – признается девочка и, скользнув по мне взглядом, добавляет:
– Правда у меня они не такие красивые как ты!
Выпадаю в осадок. У них что это семейное?!