– Привет!

               – Привет! – отвечает она, все также не сводя с меня глаз. – Ты кто?!

               – Я подружка Кр… Димы.

               Ее брови становятся домиком.

               – Митя ничего про тебя не рассказывал.

               Митя?! Давлю смешок и обманываю без зазрения совести.

               – Мы недавно подружились. Я Вики.

               – Вика?!

               – Вики. А тебя?!

               – Оля.

               Не желая больше стоять в дверях, спрашиваю то, что, итак, очевидно:

               – Мити нет дома?!

               – Нет. Никого нет.

               Я вздыхаю. Обидно приехать к черту на кулички через весь город, по всем пробкам и этого черта не застать. Оля, видно заметив мое расстроенное лицо, внезапно хватает меня за руку и тянет к себе.

               – Поиграй со мной, а то мне скучно, а Даша все не идет.

               Не успев опомниться, я оказываюсь в коридоре, и следом захлопывается дверь.

               – Кто такая Даша?! – спрашиваю, снимая туфли.

               – Сестра.

               Так понятно: у Кречетова две сестры.

               – А родители скоро придут? – уточняю у малышки, чтобы быть морально готовой к этому факту. 

               Молчание в ответ настораживает. Я оборачиваюсь и вижу в черных глазах маленькой девочки такую взрослую тоску, от которой замирает сердце.

               – Они теперь живут на небе.

               По телу, словно от разряда тока, пробегает дрожь. Я не представляю, что сказать на это ребенку. Мне в моей жизни посчастливилось никого не терять, и я не знаю, что это за чувство.

               – Извини, я не знала, – растерянно бормочу я. 

               – Митя не говорил?!

               Несостыковочка. Я тут же пытаюсь перевести тему:

               – Ты хотела поиграть!

               Черноглазка, вспомнив об этом, кивает и снова тянет за собой. Хорошо, что дети так легко могут переключаться. Взрослым такое не под силу. 

               Иду следом, внимательно смотря вокруг. Узкий оклеенный светлыми обоями коридор, коричневая дверь. Мы заходим в маленькую комнату, где на одной стороне стоят двухъярусная деревянная кровать и шкаф, а на другой – письменный стол с навешенными над ним полками и небольшой диван. Все выглядит очень скромно, но не вызывает брезгливости как в квартире Макса. 

               – И где твои игрушки? – спрашиваю я, оглядываясь и не найдя ни одного признака того, что здесь живет маленькая девочка, кроме броских розовых штор на окнах, розового покрывала и одинокого белого мишки, лежащего в изголовье кровати. Перед глазами вертится комната Ники, больше напоминающая игрушечный магазин, и от контраста я чувствую себя как-то странно, неловко что ли.

               Девочка наклоняется и вытягивает ящик из-под кровати. Замечаю яркое месиво. Она поворачивается и обезоруживающе улыбается. 

               – У меня тут небольшой кавардак.

               Снова вспоминаю комнату сестры с разбросанными игрушками и одеждой и понимаю: кавардака в своей жизни Оля точно не видела.

               – Во что ты обычно играешь? – спрашиваю я, опасаясь, что не умею этого делать, ведь со своей младшей сестрой я практически никогда не играла. То она была слишком маленькая, и все говорили «не подходи, не трогай», то потом я стала слишком взрослой.

               – Я люблю в куклы, – признается девочка и, скользнув по мне взглядом, добавляет:

               – Правда у меня они не такие красивые как ты!

               Выпадаю в осадок. У них что это семейное?!