– Меня достали его… друзья. Эта идиотская затея со спортзалом. А еще Васильков! Он… он перешёл черту!

– Так он их никогда и не видел, – влезает в поток моего изливания души брюнетка. – Зрение минус десять, в линзах ходит.

– Он сказал, что, когда Марк придет в школу, меня оттуда выгонят. А после толкнул в лужу. На улице! И краской облил во вторник.. Угрожал постоянно, вот я подумала, что…

– Что он марионетка в руках Кострова? – заканчивает за меня Камилла и вдруг бросает куда-то себе за спину: – Марк, ты слышал? Ты у нас, оказывается, тот ещё махровый злодей. Выходи уже давай, хорош у двери тереться.

Грудь словно пронзает тысячей маленьких иглы. Я забываю даже дышать, лишь смотрю во все глаза, как дверь распахивается, и в комнату вальяжный шагом входит Костров.

Кажется, он действительно все это время находился за дверь и слушал.

А я, похоже, добровольно влезла в логово этих двух… хищников.

18. 18. Катя

– О чем беседуем, девчонки? – вот, что первым делом спрашивает Марк, стоит ему остановиться в центре комнаты.

Сегодня он выглядит иначе. Я, признаться, никогда и не видела Кострова, кроме как в школьной форме. Он ведь и уроки физкультуры чаще всего прогуливает. Из-за этого в моей голове сложился определенный образ одноклассника. Всегда безупречный, безукоризненный…

Сейчас же, в широкой светлой футболке оверсайз без принтов и черных шортах, оголяющих подтянутые икры, этот парень смотрится как обычный подросток. Не из тех, кто рождается с золотой ложкой во рту, а таких, как я… Щеки мои опаляет жаром, а ладони подрагивают.

Господи, чего я вообще пялюсь? Бежать нужно!

– О том, какой ты мудак, конечно же, – довольно легко заключает Селезнева, даже и бровью не поведя.

В недоумении перевожу взгляд с Камиллы на Марка и обратно.

А… что тут происходит вообще? Неужели я ошиблась в своих предположениях и меня не собираются убивать?

– Как нехорошо, Слизнякова, учишь новенькую плохим словам, – с неодобрение в голосе проговаривает Марк, широко улыбаясь.

Камилла реагирует привычно. Дёргает плечом, явно чувствуя дискомфорт очередного от коверканья своей фамилии, а следом рывком встаёт на ноги и медленно приближается к Кострову.

– Да пошел ты, козлина, – с моего ракурса не видно, каким взглядом одноклассница награждает Марка. Но зато я прекрасно слышу, как ее голос едва ли не клокочет от ненависти.

От этого становится вдвойне неуютно. Не знаю, что связывает этих двоих, но стать свидетельницей драки… На такое я точно не подписывалась!

– А… мне кажется уже пора, – произношу, подскакивая с места.

Плевать, что я одном лишь халатике, а мои вещи в стиральной машинке злейшего врага. Добегу и так! Подумаешь, промокну под дождем или в меня ударит молнией по пути, всяко лучше, чем…

– Никуда ты не пойдешь, новенькая, – тон Марка приобретает холодные нотки. Он встаёт наперекор моему движению, не подпуская к двери. – Помнишь, что ты мне пообещала?

Едва сдержав икоту от испуга, медленно поднимаю голову и сталкиваюсь с нечитаемым взором глубоких синих глаз. Вероятно даже грозовое небо за окном не сравнится с тьмой, что таиться на дне его взгляда. И чудится мне, что этим мраком стоит не просто желание в очередной раз высмеять меня. Даже не злость, а… Да черт разберёт что!

– Я ничего тебе не обещала, – произношу на выдохе.

"Влюбись в меня", – словно эхом в голове звучит его уверенный голос. И от этого по телу бегут мурашки.

– Тем не менее, ты здесь, – удерживая меня одним взглядом, настаивает Марк.

Я осторожно делаю шаг назад, поддавшись эмоциям. Меня словно с головой накрывает волной запоздалого стыда.