За Салли я приехал следующим же утром. Но она уже успела смыться – собрала детей, завела в сад и укатила на работу. Горя праведным гневом, что не дождалась меня, хотя я ясно дал ей понять, что сейчас отвечаю за нее, что она должна быть рядом, отправился за ней.

Но в своем рабочем кабинете она одарила меня такой гневной отповедью о том, чтобы я прекратил свои преследования, что от неожиданности стушевался, сделал шаг назад, а та и рада – хлопнула перед моим носом дверью, закрылась на ключ. «И не мешай мне работать! Кто-то же должен!» - вот и вся благодарность.

Поэтому знать отцу, что аэропорт выкуплен вместе с одной вредной волчицей совсем не обязательно.

— Значит, в Мунтауне контролируется теперь и земля, и небо? — уточняет старший Герра.

— Так точно, — поворачиваюсь к окну, где зима уже сдает свои позиции, уступая место весне. К вечеру похолодало, но дневная температура уже успела растопить и лед, и мелкие островки снега.

— Ну что ж. Так тому и быть, — отец отключается.

Я сажусь в большое кресло и откатываюсь ближе к окну.

Большой город начинает просыпаться – тут и там загораются огни в домах, клубах, ресторанах. Волки выходят на улицы, отправляются в ближайший лес, люди направляются по своим делам. Я могу сказать, что город вычищен. Здесь не осталось никого из залетных оборотней, творивших дичь. Сейчас остается дело только за тем, чтобы поддерживать порядок в городе. И еще кое-что…

Медленно выдыхаю. Напряжение последних дней сказывается – хочется прикрыть глаза и замереть на пару-тройку часов.

Но…еще рано. Рано.

Офис снят в самом удобном месте – прямо в центре города, все подходы, подъезды просматриваются с высоты из громадных окон.

Мне нравится смотреть, как оживает город, и нравится видеть, что волки могут добраться до леса, до парка спокойно, не ожидая подставы и зная, что обратно вернутся живыми. Везде должен быть порядок. И, пока Ник приходит в себя, этот порядок – я.

Гляжу вниз и замираю.

Черт, эта мелкая фигурка с блондинистой головой мне очень, очень знакома.

Приоткрываю окно и принюхиваюсь – так и есть.

Салли Уитакер вышла в ночь, потащила свою миленькую жопку куда-то, совершенно одна. Интересно, куда она намылилась…

Подхватываю ветровку и сбегаю по лестнице на улицу. Погода – чудо. Воздух свежий, сумерки – вкусные, легкие. Во всем – в небе, земле, сквозит наступление весны, которое немного пьянит, кружит голову. Если на меня пробуждение земли так действует, на новоявленную Салли Уитакер, только-только принявшую свою волчицу, она обрушивается оглушающе. От мысли, что девушка направилась вперед за приключениями, или для того, чтобы наесться весны в компании с каким-нибудь волком, становится нехорошо. Глубинный рык поднимается изнутри, застревает в глотке. Ни к чему превращаться от злости на девушку здесь, посреди города, в волка. А потому принюхиваюсь и ловлю запах, нежный, тонкий, цветочный, самый сладкий запах для моего зверя, иду по его следу.

И он ведет меня, ведет вперед. Смешиваясь с запахом города, красивым, большим, наполненным впечатлениями, волками, людьми, запахами надежд и новых знакомств.

Но приводит совсем не туда, куда должен был. Не домой к Салли, не в лес, не в парк, где она могла бы превратиться в волчицу и побегать в темноте.

А в кабак.

В кабак, полный охочих до женских прелестей оборотней.

И даже отсюда, с улицы, я чувствую, каким концентрированным стал аромат моей волчицы. И каким концентрированным становятся запахи волков вокруг нее…

11. Глава 11

— Потанцуем? — смотрю снизу вверх на мужика, который подмигивает мне кустистой бородой.