– Ты обещал мне помочь, значит, должен сдержать слово. Проводишь меня до поместья господина Эрета и делай что хочешь.

Квилл впервые за утро посмотрел Айяне в глаза. Обнял порывисто, прижал к себе и прошептал, наклонившись к уху, опаляя жарким дыханием:

– Больше всего на свете я хочу целовать тебя, ласкать, любить. Хочу, чтобы ты думала только обо мне и не смотрела ни в чью сторону. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Если бы не война, я никогда не отпустил бы тебя, а сейчас боюсь потерять и, кажется, потеряю в любом случае.

– Вот и не разбрасывайся сокровищами. Возьми меня с собой, – прошептала она, забыв о приличиях, целуя его в губы.

14. Глава 13

Из состояния дремоты Адемара вывела не брань тюремщика, к которой он успел привыкнуть за долгие годы заточения, а ледяная вода. Мужчина вылил на сонного пленника целое ведро и поспешил покинуть темницу. Даже слабого, закованного в кандалы дракона он по-прежнему боялся. Задвинул засов и поклонился кому-то, кто находился снаружи в тени.

– Не сдох еще? – прозвучал незнакомый голос.

– Ему недолго осталось, господин…

– Обойдемся без имен. Ведро зачем?

– Так это, облил его, чтобы вони не было. Я за порядком слежу.

Гость то ли не поверил, то ли решил убедиться лично. Подошел совсем близко, едва не касаясь прутьев, отделявших пленника от остального мира. Некоторое время вглядывался в темноту камеры, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Так и не сумев ничего различить, потребовал свечу.

Дракон, напротив, видел его прекрасно. Зачесанные назад жидкие волосы открывали высокий лоб. Тонкие губы превратились в узкую полоску. Во взгляде смешались страх и отвращение. Не хватало еще надушенного платка, которым можно было бы прикрыть нос, дабы уберечься от неприятных запахов, витавших в темнице.

Услужливый тюремщик протянул огарок, от которого незнакомец отмахнулся, замер с ним, так и не разогнув спины.

Мокрая одежда неприятно холодила кожу, но Адемар едва ли обращал на это внимание. Он с интересом рассматривал неизвестного человека по ту сторону решетки. Еще молод, но уже знает себе цену. Хочет власти, старается казаться сильнее, чем есть на самом деле. Только дракон чувствовал его страх, а потому позволил себе слабость. Едва мужчина приблизился, он бросился к нему, оскалив зубы. Грохот цепей, угрожающая ухмылка, сверкающие во тьме глаза сделали свое дело – гость с криком отшатнулся. Не удержал равновесие, упал, испачкав дорогую одежду. Грязно выругался, помянув всех родственниц пленника, и приказал уменьшить его рацион вдвое.

– Помилуйте, господин! Я кормлю его раз в сутки. Куда меньше? Он и так не жилец.

– Болван! – ответил незнакомец. Безуспешно пытаясь оттереть пятно со штанов, он только сильнее размазывал его и снова выругался. – Этот урод переживет нас с тобой, нечего его жалеть. Выполняй приказ!

Тюремщик хотел было возразить, но, видимо, счел за лучшее не перечить драконоборцу. Снова поклонился и пошел следом за ним. Он унес с собой единственный источник света и надежду съесть хотя бы ту отвратительную похлебку, которую человек приносил ему.

Темница погрузилась во тьму.

"Жесткий и злопамятный, – подумал Адемар, проводив незнакомца взглядом, – мелочный, недостойный противник, но таких следует опасаться в первую очередь. Не меч, а яд в вине или кинжал в рукаве – вот его оружие".

Дракон понимал, что не следовало злить этого человека, но устал терпеть издевательства, молча сносить унижение. Он попытался призвать магию, чтобы высушить одежду, но, ожидаемо, ничего не добился. Чувствовал, как она струится по венам, беснуется, не находя выхода, и не мог воспользоваться ею. Сам был огнем и мерз.