С каждым днем становясь все слабее, Адемар с трудом заставлял себя просыпаться. Все чаще его посещала мысль прекратить борьбу, сдаться, уснуть. Может быть, в следующей жизни Морелум, великий Дух-дракон, будет более милосерден к своему сыну, но, видимо, не теперь.

Адемар отошел от решетки, уселся на грязный соломенный тюфяк, заменявший ему постель, прислонился к стене. Живот скрутило от голода, но утолить его было нечем.

Дракон закрыл глаза и снова погрузился в воспоминания, мысленно возвращаясь к тому дню, который навсегда изменил его жизнь.

... Адемар сам себе казался двуличным, но раз за разом находил оправдание своим действиям. Дни он проводил в обществе Аджиты, а ночи с Джаксаей, любя одну и желая другую.

Несмотря на его заботу и внимание, любимая, казалось, таяла, как снежинка, согретая первыми лучами солнца. Все краски сошли с ее лица. Под тонкой, почти прозрачной кожей легко угадывались голубые вены. Только прекрасные глаза все также сияли. Стоило девушке увидеть супруга, как она словно преображалась. Легкий румянец окрашивал впалые щеки. На губах появлялась улыбка.

Дракон знал, что она изнуряла себя, подчиняясь свекру, пытаясь вызвать предсказания. Однажды даже увидел, как жена пила как-то отвар, после которого надолго погрузилась в странное состояние, словно оказавшись между сном и явью. В тот день она смогла узнать планы командования армии людей и предрекла им поражение. В тот день Адемар впервые за тридцать лет поругался с отцом и запретил ему не только приближаться к Аджите, но даже появляться в его крыле замка.

Жена долго болела, оправилась не сразу и по-прежнему требовала к себе повышенного внимания. Дракон до поры смирился с этим, но этим утром собирался серьезно поговорить с девушкой и запретить ей использовать свой дар.

Он вошел в комнату, оглянулся, не обнаружив Аджиту в любимом кресле у камина, что топили по ее приказу даже летом. Несколько раз безуспешно позвал ее. Наконец, обнаружил супругу на балконе. Она была без сознания.

Адемар подхватил ее на руки, внес в комнату, уложил на кровать. Укрыл одеялом, пытаясь согреть. Приказал слухам позвать лекаря Джаксаю. Лег рядом с женой, обнял, делясь своими теплом.

Казалось, с каждым вздохом жизнь по капле покидала холодеющее тело. Дракон прижал ее сильнее, пытался передать ей свою силу, но Аджита была слишком слаба, чтобы принять ее.

– Спаси ее, умоляю! – произнес он, едва вторая жена появилась на пороге комнаты. – Сделай хоть что-нибудь!

Джаксая бросилась к сестре, но замерла, не дойдя нескольких шагов до постели. Бегло осмотрела несчастную, но не спешила облегчить ее страдания, как делала обычно.

– Нет! – отрезала она, пытаясь скрыть страх за маской безразличия: Адемар уже научился видеть ее истинные чувства. – Теперь это забота лекаря.

Дракон хотел бы принять услышанное за иллюзию, но Джаксая, верная своему слову, не двинулась с места. Только с появлением слуг и лекаря отступила в сторону. Бросала на сестру, встревоженные взгляды, но ничего не сделала, чтобы облегчить ее страдания.

– Адемар, отпусти одну жену и проводи вторую, – произнес пожилой лекарь. – Вы мне только мешать будете, а время дорого.

Едва переступив порог комнаты, он начал отдавать распоряжения и хозяину замка, и слугам. Вынудил дракона подняться, достал из шкатулки несколько артефактов, разложил их на постели и принялся обследовать Аджиту.

Адемар подчинился. Резко схватил за локоть Джаксаю и вышел вместе с ней. Он никогда не любил тайны, а поведение жены настораживало. Мир в его семье оказался непрочным, рассыпавшись от одного неосторожного прикосновения.