Назар промолчал. Вернулась горничная с подносом, сервировала дополнительно столик. Потом он попросил оставить его с матерью наедине и принялся есть.
    - Прости меня, - наконец, вздохнул он, - У меня не было достаточного опыта в таких делах, когда я узнал о существовании брата. В тот момент его уже передали в Мурашкино, к Таисье, у которой недавно родился собственный сын, и она могла выкормить обоих мальчиков. Дед сказал мне, что так делают, когда у знатных людей рождаются внебрачные дети. Если бы я не стал навещать его, как не навещали ни дед, ни отец, ни сестра, ты бы, наверное, никогда не узнала о нём.
    - Так за что ты просишь у меня прощения, сын? - спросила Хельга, - За то, что ты навещал его и в результате я узнала? За это?
    - Нет, - тихо сказал Назар, - За то, что не заставил отца сказать тебе всё самому.
    Хельга кивнула.
    - У тебя ещё остался вопрос, в чём я вижу неуважение к себе?
    - Нет, мама. Я понял.
    - Не ешь это варенье. У тебя от него сыпь.
    Назар проглотил ком в горле.
    - Мама, ты мне очень нужна сейчас. Сильная, рассудительная, любящая - такая, какой ты всегда была для меня. Я должен был сейчас целовать свою любимую, с которой помолвлен. Но её держат в заключении Градовы, а я ничего не могу с этим поделать. Завтра будет суд, а у меня чувство, что я чего-то не сделал, что своим ожиданием я подвожу, предаю Тину. И я не чувствую её, понимаешь?
    - Разве твой дед не даёт тебе всего этого - силы, рассудительности, любви?
    - Даёт. Но он прежде всего заботится обо всём клане, учитывает его интересы. Клану нужен порядок и спокойствие. А мне нужен тот, кто полностью только за меня.
    - Назарушка... мне сейчас трудно сочувствовать кому-то от всего сердца. Пока я не зарастила собственную рану в душе.
    - Тогда давай просто посидим вместе, мама.
      
    Живой огонь стоящих на столе менор традиционно освещал ужин в доме Градовых. Глава дома, против своего обыкновения, был молчалив и отрешён. Будто не замечал остальных. Лукерья попробовала нарушить это уединение Силы.
    - Государь сообщил свою волю по поводу завтрашнего суда? - осторожно спросила она свёкра.
    Сила удивлённо взглянул на неё. Обычно Лукерья не заговаривала дома о темах, выводящих за его пределы.
    - Сообщил, - тем не менее ответил он снохе, - Дал понять, что ему не нужна напряжённость в стране. Стало быть, мой приговор не должен ей способствовать.
    - Вы выполните его волю? - продолжила Лукерья.
    - Конечно.
    - Эта девица Сондер находится подле Петра, - хмуро сказал Михей, - Зачем ты распорядился о том, отец?
    - Доктор так посоветовал - кто травмировал, мол, тот скорей и разбудит. И его совет был правильным. Сегодня Пётр принял от неё немного энергии и стал видеть сон - у него глаза под веками задвигались.
    - Ох, - радостно вздохнула Фёкла, - неужели Петенька просыпается?
    - Пока нет, - оборвал её Сила и вновь погрузился в молчаливое поглощение пищи.
    После ужина он тепло оделся и вышел в сад - не очень ухоженный, в том смысле, что никто особенно не вкладывал в него свою душу с тех пор, как умерла его жена. Лукерье, озабоченной рождением и вопитанием четверых детей, было не до ухода за садом. Градов прошёл в дальний конец сада - туда, где находилось маленькое семейное кладбище. Могилы здесь традиционно оставались лишь тех членов семьи, которых помнят живые Градовы. Остальных через многие годы перезахоранивали на общегородском кладбище, и их могилы более не навещали.